Боль ощутилась не сразу; в правом боку потеплело и намокло, а спустя миг ощутился пульсирующий жар, мгновенно рванувшийся к плечу и в спину. Отпрянув от удара в живот, Курт споткнулся, едва не полетев на пол и болезненно зашипев, лишь сейчас поняв, что одним порезом не обошлось и перебито по крайней мере одно ребро. Изворачиваться с прежней ловкостью уже не удавалось, и все чаще приходилось подставлять под удары клинок, пытаясь не встречать их прямо, а сбивать в сторону; подобраться к открытому лицу и шее наемника никак не выходило, удары по ногам тот отводил с легкостью, нападая в ответ и вынуждая отступать. Правой рукой действовать становилось все сложнее, и тот факт, что рабочей была левая, помогал слабо; при каждом движении бок прорезало болью, мешая двигаться и уклоняться.

Дальше будет хуже, понял Курт, когда, вывернувшись из-под удара, снова едва не насадил себя ребрами на топорик, и, когда ладонь наемника с зажатой в ней рукоятью меча оказалась вблизи, он не стал отступать, а шагнул вперед, впервые встретив удар впрямую, вложив в него все силы. На одно мгновение рука противника ушла в сторону, открыв путь для его кинжала, и он с размаху, без хитрых приемов, хватанул по пальцам, резанув по кости и потянув клинок на себя одним движением. Топорик вывалился на пол, на него плеснуло красным, заливая пол; наемник вскрикнул, инстинктивно прижав руку к себе и опустив меч, и Курт ударил по склонившейся на миг голове – в лицо, пропоров щеку и вонзив клинок в гортань. Полотно заскрипело о кость, засев в обезображенном лице; упершись ногой в плечо наемника, он с усилием выдернул меч, замарав пол кровью и белой россыпью выкрошенных зубов, и отступил, морщась от пронзительной боли в боку. Несколько долгих мгновений Курт стоял, не двигаясь, прижав локоть к ребрам и восстанавливая дыхание; из-за двери донесся какой-то визг, стук падающего тела, и он, развернувшись, выбежал в коридор, остановившись снова в пяти шагах от образовавшейся там потасовки.

На полу чуть в стороне лежала Хелена фон Люфтенхаймер, держась за щеку с полосой ссаженной кожи и потерянно глядя вокруг, а фон Вегерхоф, почти прижавшись спиной к стене, сдерживал напор противника, подставив полотно меча под его клинок – напор примитивный, силовой, без изысков. Стряхнув мгновенное оцепенение, Курт метнулся вперед, на миг позабыв о боли в ране; стриг качнулся назад, упершись в стену лопатками, и ударил ногой в колено, с силой оттолкнув замешкавшегося птенца прочь. Курт подскочил со спины, однако ударить не успел – Конрад перехватил его за руку, дернув вверх и едва не подняв над полом…