— Ну как же, Элайдж! Я никогда в жизни даже не приближалась к имению Грюера — значит, и агента Грюера отравить не могла. А если я его не отравляла — значит, и мужа своего не убивала.

Видя, что Бейли сурово молчит, она как будто упала духом, и уголки ее маленького рта опустились.

— Вам так не кажется, Элайдж?

— Не уверен. Я же сказал вам, что знаю способ, каким был отравлен Грюер. Способ изобретательный, и любой житель Солярии мог им воспользоваться, был он в имении Грюера или нет; бывал он там когда-либо или нет.

Глэдия стиснула кулаки.

— Вы хотите сказать, что я преступница?

— Ничего подобного я не утверждал.

— Но подразумевали. — Она была в ярости: губы плотно сжались, на скулах выступили пятна, — Вот почему вы хотели меня видеть? Чтобы задавать коварные вопросы? Чтобы поймать меня?

— Подождите же…

— Вы показались мне таким участливым. Таким понимающим. Ах вы… землянин! — На последних словах ее голос сорвался.

Дэниел, обратив к ней безмятежный взор, сказал:

— Простите, госпожа Дельмар, вы слишком сильно сжимаете нож и можете порезаться. Пожалуйста, осторожнее.

Глэдия свирепо уставилась на маленький, тупой и уж конечно совершенно безобидный ножик у себя в руке и вдруг судорожно вскинула его наверх.

— Меня вам не достать, Глэдия, — сказал Бейли.

— Да кому вы нужны? Уф! — Она передернулась от преувеличенного отвращения и крикнула: — Прекратить сеанс!

Последние слова предназначались, очевидно, роботу за кадром. Глэдия и ее стол тут же исчезли, и стена столовой вернулась на место.

— Если я правильно понял, — сказал Дэниел, — вы считаете эту женщину виновной?

— Нет, — безразлично ответил Бейли. — Ей, бедняжке, недостает очень многих качеств, которые необходимы убийце.

— Она вспыльчива.