Обратный путь вышел совсем коротким, он проделал его по собственным следам, уже не надо было задерживаться на развилках, соображая, куда дальше идти — всё-таки лес по эту сторону не был точной копией Гринторпского парка, требовались некоторые усилия, чтобы сориентироваться в нём без провожатой.

…Две невысокие фигурки, одетые в форменные школьные пальто и красные шапки, двигались по белой равнине в сторону реки. И это в самый разгар учебного дня! С такого расстояния — от лесной опушки, вдобавок, со спины, Веттели не мог их узнать, но ясно было, что парни не старше четвёртого курса, слишком уж несолидно они перемещались в пространстве: то вприпрыжку, то срываясь на бег, то снежками начинали швыряться, то принимались вытаптывать что-то в снегу. Они вели себя очень вольно и беспечно, без малейшего осторожности, поэтому Веттели в первый момент даже вообразил, будто снова перепутал стороны, и собрался себя ругать. Но бросил взгляд на холмы, безмятежно зеленеющие средь снегов — и душа ушла в пятки. Сторона была ЭТА! В смысле, ЧУЖАЯ! И двое юных оболтусов разгуливали именно по ней, неотвратимо приближаясь к смертельно опасным холмам!

— Стоять! Назад! — заорал он во всю мощь лёгких, напрочь срывая остатки голоса.

О странное дело — звук будто увяз в воздухе, пискнул жалким, замученным эхом и угас шагах в десяти. Прогульщики даже ухом не повели, продолжали весело скакать навстречу своей гибели. Веттели машинально, не задумываясь, повторил попытку. Результат был прежний, а на третий раз вместо крика получился один только сдавленный хрип.

Тогда он заорал мысленно. Если эти юные негодяи способны перейти на другую сторону, вдруг они и безмолвную речь сумеют уловить?

— Стоять, уроды! Ни шагу дальше! Назад, не то сам убью! — прозвучало, конечно, не слишком педагогично, но в ту минуту Веттели не волновала форма — только результат.

А его, результата, не было! То есть, дрянные мальчишки безмолвную речь услышали как миленькие — вдруг замерли, не сговариваясь, будто наткнулись на невидимое препятствие тревожно заозирались по сторонам. Но радоваться было рано. Случилось то, что должно было случиться: каждый вообразил, что ему почудилось, каждый сделал вид, будто ничего особенного не произошло, оба продолжили путь. Но если раньше они никуда специально не спешили: останавливались, чтобы зачерпнуть снега для снежка, петляли, гоняясь друг за дружкой, то теперь с мрачной решимостью двигались вперёд, наперекор чужому голосу, загадочным и пугающим образом звучавшему в голове.