— Лейтенант! Я понимаю, что вам не терпится отправить меня к праотцам, только имейте в виду, мы здесь не одни, — он хотел играть по-честному, для него это почему-то было важно. — За нами наблюдают минимум четверо свидетелей.

Фердинанд раскатисто рассмеялся, и глухое чердачное эхо вторило ему.

— Где же они, твои свидетели — прячутся за трубами? Блефуешь, капитан!

Веттели пожал плечами: наше дело предупредить, если не веришь — это уже твоё дело, главное, наша совесть чиста. Вслух он ничего говорить не стал.

— Надеюсь, ты понимаешь, что один из нас живым отсюда не выйдет? — продолжал лейтенант, он как всегда старался перехватить инициативу в разговоре. «Молодец, — мысленно похвалил Веттели, — действуешь по плану. По нашему плану».

— Неужели? — изобразил удивление он. — А я-то надеялся убедить вас признать свою вину и сдаться властям. Говорят, чистосердечное признание облегчает участь убийц, и виселица может быть заменена пожизненным заключением, а то и каторгой в дальних колониях, если судья проявит снисхождение и учтёт ваши старые боевые заслуги.

— Не притворяйся более наивным, чем ты есть на самом деле, капитан, — усмехнулся убийца. — Ни пожизненным заключением, ни даже каторгой меня не соблазнишь. Не так уж это заманчиво звучит, как тебе кажется. Нет, одно из двух. Либо повезёт тебе — ну, значит, такая моя судьба, либо повезёт мне, тогда ты станешь очередной ритуальной жертвой загадочного убийцы…

— А загадочным убийцей окажется Огастес Гаффин? — подхватил Веттели.

— И это тебе известно? Вот что значит хорошее образование! — скривился Токслей, так он пытался изобразить улыбку. — Между прочим, любопытно было бы узнать напоследок, каким образом ты смог на меня выйти? Я что-то упустил? — скрыть досаду ему не удалось.

— О, вы были безупречны, лейтенант! — заверил Веттели великодушно. — Вас подвели внешние обстоятельства — смерть Уильяма Годдара. Я случайно наткнулся на некролог и обнаружил, что у вас с покойным Мидоузом имелся один богатый дядюшка на двоих: вот вам и мотив. Дальше оставалось только учесть детали: ваше умение отводить противнику глаза, водить венефикар со скоростью пятьдесят миль в час… да-да, если бы вы этого не умели, не стали бы тогда, в первые дни нашей встречи, о такой возможности упоминать. Плюс ваша осведомлённость о памятном такхеметском происшествии. «Similia similibus solventur», верно? В общем, останься ваш родственник жив, я бы по сей день пребывал в счастливом неведении относительно вашей персоны, — подытожил он.

Токслей громко сплюнул в чердачную пыль. Пробормотал, обращаясь скорее к самому себе чем к собеседнику: