– Снятие болевого шока, – пробормотал, выплевывая выбитые зубы, Трап. – Действует три часа. Пострадавшего не укладывать на спину, следить за функциями организма.

Армик лежал на боку, словно пытался бить соперника даже в наркотическом сне. Трап наклонился, снял у него с пояса нож, шагнул к Кафше, которая смотрела на него расширенными глазами, разрезал стягивающий ее шнур. Она тут же выхватила у него нож и кинулась к Будалле. Рассекла путы, вырвала изо рта кляп, начала обрабатывать рану на бедре.

– Не думай ничего, – пробурчал Будалла, с трудом ворочая языком и прикладывая ладонь к разбитому затылку. – Душ все равно не выгорел бы. Она жена мне.

– Повезло, – заметил Трап, ковыляя к пилотскому пульту. – Дети есть?

– Есть, – вздохнул Будалла. – Родители только у них… бедовые.

– Лучше, чем никакие, – задумался Трап, почувствовал горечь в сердце и смахнул рукавом с пульта кровь, капающую с лица. – Кафша, у тебя мало времени, очень мало. Нужно догонять… маму. Надеюсь, что твой регистратор не переставал работать. Я видел, индикатор горел. Интересное кино получится. Будалла, свяжи Армика. Не верю я всем этим снадобьям.

– Ты… – она подошла к пульту, надевая на горло ожерелье.

– Давай в капсулу, – попросил Трап. – Дети, дурь, моя мать, Шака, Динак, две предыдущие команды. У тебя достаточно причин, чтобы поторопиться.

– Но… – Кафша оглянулась на Будаллу.

– Делай, что он говорит, – кивнул тот, затягивая узлы на теле Армика.

– Мы что-нибудь придумаем, – попробовал успокоить ее Трап и спросил, когда она обнялась с Будаллой. – Вы знали о моей матери?

– Да, – кивнула она.

– А отец? – ему нужно было знать.

– Его все устраивало, – пожала она плечами.

– А меня вот нет, – заметил Трап.

– Ты был с нами, в том числе, и поэтому, – сказала она.

– Причина номер шесть или номер пять, – пробормотал Трап.

Матовая шторка поползла, закрывая ее лицо.

– Ты управляешь капсулой с пульта? – удивился, припадающий на одну ногу Будалла.