– Человек?

Джоуэл выпрямился и едва не выронил нож. По колена в трясине стоял робот. Настоящий робот, почти такой же, как у богатея Скотта на ферме. Тина свисала с плеч, грязь стекала по масляным манипуляторам, но в остальном робот был как новенький. Даже получше, чем у Скотта. Дед говорил, что раньше роботы часто через трясину шли, пока Город не закрыли, а с тех пор давно их не было. У Скотта робот чего только не делает, Скотт через него и разбогател. Робот для него деревья валит, пни корчует, землю пашет, глину месит. И кормить его просто, сунул в приемник брюкву, он ее сгрызет и доволен. Главное приручить его, чтобы не испугался, не убежал. А это вовсе легко. Дед показывал. Надо положить его на землю, или попросить согнуться и ударить ножом в стеклянный блок на загривке. Если точно попасть, даже ремонтировать потом на станции железку не придется, будет работать молча, все исполнять. Если что не понимает, сам покажешь и раздельно произнесешь, делай как я. А если все равно не понимает, тогда на станцию вести придется, там техник жучок роботу вставит, и он все равно работать станет. А если блок этот стеклянный не разбить, то замучает железяка вопросами. Дед так и сказал, убежит или замучает вопросами. Будет нести тарабарщину какую-то, словно репродуктор, который у Скотта над домом висит, не поймешь ничего, о чем талдычит. Дед сколько раз говорил Скотту, отключи ты свой репродуктор, там половина слов непонятных, а Скотт знай, усмехается, не лезь, мол, дед не в свое дело, вот заведешь робота, разбогатеешь, тогда и будешь мне указывать, а захочешь и сам репродуктор над своим домом поставишь, да только что у тебя за дом? Ты ж его сплел из осоки, оттого у тебя и зимой в нем холодно, снег во все щели задувает.

– Человек? – повторил вопрос робот.

Стряхнул с плеч тину, выпрямился, два шага к берегу сделал, манипулятор к грудному щитку приложил, то ли поклонился, то ли оступился, черт его знает.

– Меня зовут Багги, ты человек?

– А то кто ж? – наконец шмыгнул носом Джоуэл.

И то верно, не говорить же железке, что дед самого Джоуэла отбросом называет с тех самых пор, как мать его родила неизвестно от кого. Восемь лет уж минуло, как он родился. Джоуэл сам не помнит, мать-то померла при родах, простудилась в ветхой хижине, конечно, их шалаш это не дом Скотта, хотя теперь и у них будет дом не хуже чем у Скотта, робот-то этот получше чем у Скотта, тот уже ржавый весь, а этот как новый. Главное, не оплошать.

– Я Багги, – повторил робот и сделал еще шаг вперед. – Дурак-Багги. Я дурак. Хочу знать про любовь. Дружбу. Душу. Есть ли душа. Ты человек?