— Чуть раньше в тот же вечер он сам выдавал себя за красную фуражку.

— Э-э?

Я рассказал ему про визит Городского Джека в «Пальмы».

— Снова Фелльске.

Все это явно огорчало Релвея. Наверное, поэтому он начал намекать на то, что у него имеются кое-какие интересные мысли.

— Непосредственно перед тем, как я отправился сюда, имело место еще одно любопытное событие. Городского Джека тоже перевели в ведение принца Руперта.

— Это любопытно. И что это значит?

— Именно это вы мне и расскажете.

— Не думаю. Прежде мне нужно по меньшей мере иметь представление, о чем вы говорите.

— Конечно, расскажете. Разве нет?

Дил зашел с неожиданной стороны — явно в расчете на то, что это собьет меня с толка. И чтобы я боялся того, что ему, возможно, известно.

— Вы уволили одного из моих людей, работавших здесь. Мне это не нравится, Гаррет.

— Выстрел мимо. Он просто обыкновенная задница. Пытался провоцировать расистские настроения. Мы здесь строим театр. Нам ваши политические игры и прочее дерьмо не нужны.

— В общем, я вами недоволен, Гаррет.

— В общем, мне на это плевать, Релвей. Если хотите, чтобы вас кто-то удовлетворял, найдите себе жену.

Он изобразил улыбку — намек на улыбку.

— Вчера вечером вы заходили в портновский салон. Принц Руперт тоже находился там. О чем вы там разговаривали?

Благодаря Лазутчику Фелльске и хламу у него в голове эта информация не застала меня врасплох.

— Вы все узнаете тотчас же, как принц захочет, чтобы вы это знали. Идет?

Дил Релвей не стал ни кипятиться, ни угрожать. Он или идет в лоб, или действует тонко, подспудно — там, где, по его мнению, запугивать бесполезно. К тому же он предпочитает прибегать к запугиваниям только тогда, когда позиции его достаточно сильны.