Катер мотнуло сильнее прежнего, закрутило волчком, будто мы угодили в какой-то невидимый водоворот, и выплюнуло, едва не перевернув.
– Мы живы, – дождавшись, пока рывки и качка успокоятся до прежнего уровня, отозвался О’Шиннах. – А значит, есть надежда.
– Надежда? На что? Мы сейчас – игрушка для ветра! И нас уносит неизвестно куда… может, мы уже над океаном!
Наверно, я в тот момент почти сорвалась в истерику… или даже без почти, потому что последующую свою речь помню довольно смутно. К чести Аллана, он перенес обрушившийся на него поток бессвязных жалоб и обвинений с выдержкой, достойной Перворожденного.
– Вы закончили? – кротко спросил он и, дождавшись моего сердитого кивка, продолжил: – Очень хорошо. Тогда попробуйте уяснить одну простую вещь – мы беспомощны не более, чем любой воздушный парусник.
– У нас нет парусов.
– Верно, – не стал отрицать очевидного лейтенант, – но и задача у нас проще. Нам не нужно добраться в какое-то конкретное место. Достаточно будет лишь оставаться в пределах Арании… ну и привлечь к себе внимание, разумеется.
Я открыла рот… и ничего не сказала в ответ. Аргумент человека был плох, откровенно жалок, но продолжать спор у меня уже не осталось сил – и физических и душевных. Если ему так уж хочется верить в чудо – пусть, людской разум плохо справляется без таких вот подпорок. А я… просто буду радоваться, что пока еще живу. Как и подобает истинной Перворожденной.
Увы, и «просто радоваться жизни» оказалось довольно сложным занятием. Я представила себе крохотную искорку, попыталась ее раздуть, накрыв ладонями – но тут же, словно на картинке к страшной сказке, злее засвистел ветер, больно швыряя в лицо то ли капли, то ли уже градины и облако вокруг стало еще чернее и гуще. Я сжалась в комочек, чувствуя себя еще более несчастной, одинокой…
…и вдруг ощутила, как на промокшую ткань соблазнительно-теплой тяжестью ложится бушлат.
– Аллан… не надо…
– Еще как надо.
– Не надо, правда… – слабо пискнула я. На оставшегося в одной рубашке лейтенанта сейчас и смотреть-то было холодно.
– …я справлюсь… я же эльф, наш иммунитет значительно лучше…
– В первую очередь вы сейчас замерзающий ребенок… моя маленькая ушастая шовинистка. И я, как офицер и просто мужчина, не могу позволить вам превратиться в ледышку, пусть и в самую очаровательную льдинку на свете.
Все-таки он неисправим… наглый, заносчивый… дикарь. Но как обижаться на дикаря, который только что дал тебе свою последнюю шкуру? Я попыталась… честно…
– Странно, что вы не предложили мне согреться… иным способом.
– Ну знаете, – Аллан попытался изобразить возмущение, но вяло, без огонька. – Даже не будь… мисс Грин, мое образование не ограничивалось предметами: «команды орать» и «штурвал крутить». Возможно, вас удивит, но я осведомлен про некоторые особенности развития у вашей расы. И поверьте – при всех ваших выдающихся, гм, достоинствах мысль о том, чтобы заняться