В конце концов Турин приходит к окну. Оно высокое и продолговатое, а раму его украшает резьба, изображающая что-то вроде черепашьих щитков. Но она подходит, и выглядывает из него, и видит…

— Мать моя женщина… — ахает Мулагеш.

Перед ней расстилается Город Клинков, подобный лесу из башен и статуй, рядом с которыми улицы кажутся крохотными ниточками. Но на улицах, и в проулках, и на набережных каналов стоят тысячи и тысячи адептов, возможно, миллионы их; Турин никогда не видела столько людей — если адептов можно назвать людьми, — собранных в одном месте.

Однако отсюда она видит, где заканчивается Город Клинков — бледно-белые берега уходят в темное море. Однако море это выглядит… странно. На поверхности волн что-то качается, какие-то штуки, длинные и узкие, необычного вида: с одной стороны у них торчат копья, а из центра — какой-то странный шест.

Да это же лодки! Древние вуртьястанские ладьи с тараном у носа. Но смотрятся они как выходцы из призрачного мира, словно они не совсем там и не совсем еще здесь: они то исчезают, то появляются, будто пока не решили, существовать им или нет.

Поэтому их так трудно пересчитать. Однако, по прикидкам Мулагеш, этот флот насчитывает двенадцать тысяч кораблей. Его хватит, чтобы пять раз потопить любой сайпурский дредноут.

Это… невозможно. Но нет, они ей не мерещатся, потому что они — вот тут, прямо у нее перед глазами.

— Если эти штуки выйдут в море, — тихо говорит Турин, — нам конец.

Она берет себя в руки, крепче сжимает винташ и разворачивается к ближайшей ведущей наверх лестнице. И снова начинает подниматься.

* * *

Лестница заворачивается все более тугой спиралью. Она идет по ней, описывая все меньшие круги. Видимо, она все-таки добралась до центральной башни.

Через сотню шагов Мулагеш наконец-то находит яркое пятно в этом белом лабиринте: каплю крови на самой середине ступеньки. Оно подсохло, но выглядит так, словно оказалось здесь совсем недавно. Она пригибается и всматривается в него, а потом глядит на лестницу.

У Божеств крови нет. Во всяком случае, в прошлый раз она имела возможность в этом убедиться.

Она идет вверх по лестнице. Капель крови становится все больше. Мулагеш почему-то приходит на ум странное сравнение: словно это любовник поднимается в спальню, оставляя за собой след из розовых лепестков.

Лестница выводит ее в обширный зал — интересно, как это он сумел поместиться на вершине такой тонкой башни. Потолок поддерживают арки, и он весь покрыт резьбой: каменные мечи перекрещиваются под странными углами, словно сталактиты, свисают с потолка пещеры. Еще в зале пустые запорошенные пылью фонари. Похоже, их последний раз использовали несколько десятков лет назад.