Клэнси подался вперед, и перед моими закрытыми глазами вспыхнула яркая картинка – мы двое перед тем, как он проник в мои воспоминания. Живот скрутило, и я в ужасе открыла глаза. Клэнси с силой прижался к моим губам.

– Как же я счастлив, что мы нашли друг друга, – неожиданно спокойно произнес он. – Ты сможешь мне помочь. Я думал, что знаю все, но с тобой…

Я со всей силы заехала ему локтем под подбородок. Клэнси с воем отшатнулся назад, прижав обе руки к лицу. У меня было полсекунды, чтобы убраться к чертовой матери, и я воспользовалась этим временем. Дернула ручку с такой силой, что замок чуть не вылетел из двери.

– Руби! Подожди, я не хотел!..

У подножия лестницы кто-то был. Лиззи. Я видела ее удивленно поджатые губы, но пролетела мимо так, что многочисленные сережки зазвенели от ветра.

– Немного поспорили, – слабо пробормотал Клэнси. – Все в порядке, дай ей пройти.

Я вылетела наружу, с трудом переводя дыхание. Побежала к яме, но потом остановилась и передумала. Там было слишком много народу. Время ужина. Мне хотелось найти Лиама и объяснить, почему я не пришла, рассказать о том, что случилось, но я понимала, что слишком растрепана. Нужно было успокоиться, и, желательно, где-нибудь подальше отсюда. Чтобы никто не задавал ненужных вопросов. Я хотела побыть в одиночестве.

Однако, сделав всего несколько шагов, я впечаталась в Майка.

– А, вот ты где! – Его волосы были собраны в хвост, на голове повязана черная бандана. Я чувствовала исходящий от него запах бензина и еще чего-то металлического. – Руби? Ты в порядке?

Я кивнула и пошла дальше: мимо офиса, общежитий. Вскоре мне удалось отыскать дорогу, по которой мы провожали Зу. Всего лишь старая тропинка, поросшая травой и совершенно не подходящая для голых ног. Тем лучше. Самое оно. Кругом ни души. Это было для меня основным критерием.

Я шла до тех пор, пока огонь костровой ямы не скрылся из виду. Потом попыталась стянуть рубашку, от которой воняло его комнатой. Хвоей, специями и гнилью. Стянув тенниску через голову, я забросила ее так далеко, как только смогла. И все равно чувствовала этот запах. Он был повсюду: на руках, джинсах и бюстгальтере. Наверное, меня могло спасти только озеро или целый луг, полный цветов. Нужно было вывести этот яд из-под кожи.

Успокойся, – приказала я самой себе. – Успокойся! Но справиться с тем, что клокотало внутри, было невозможно. Ярость из-за собственной доверчивости. Отвращение к его прикосновениям, к запаху, которым пропитались поры моей кожи. И что-то еще. Боль, скручивающая внутренности и превращающая меня в камень.