– Знаешь, я реально ненавижу, когда меня принуждают к чему-то такими избитыми способами, – произнесла она. Он без выражения посмотрел на нее. – Идем с нами или мы убьем твоих друзей? Чувак, ты с таким же успехом мог приставить пистолет к моим ребрам, пока мы танцевали стробинг.

– А это бы сработало? – спросил он.

– Сомневаюсь, – ответила Мифани. – Но раз уж теперь мы собираемся устроить сцену, что мне сказать друзьям по поводу своего ухода? – Он нервно зажмурился.

«Этот товарищ явно имеет опыт в сверхъестественных разборках, но совершенно не умеет обращаться с обычными людьми. И особенно с девушками».

– Что ты хочешь посмотреть на мою машину? – предложил он. Она едва сдержалась, чтобы не рассмеяться ему в лицо.

– Это означает, что я скоро вернусь? – спросила она.

– Этого я не знаю, – пробормотал он.

Вопреки всей серьезности ситуации, ей становилось немного его жаль.

– Я не буду им говорить, что иду смотреть твою машину. Мне не шестнадцать, и у нас тут не «Бриолин»[26]. Я тебе вот что скажу. Ты выйдешь. Я вернусь, потанцую пять минут, а твои мордовороты могут пока за мной присмотреть. Потом я сделаю вид, будто получила срочное сообщение с работы, и выйду поговорить с твоим другом. – Он ненадолго задумался, затем кивнул и вышел на улицу. Его дружки продолжили неуклюже танцевать.

Спустя пять минут Мифани вышла из клуба. Она отмахнулась от беседы с симпатичным лысым парнем и, захваченная внезапным безрассудным фатализмом, коротко протанцевала с одним из мордоворотов. Оказавшись на улице, осмотрелась по сторонам и увидела неоновый свет, блеснувший на бритой голове.

– Ладья Томас, – произнес он со своей характерной улыбкой.

– Безымянный назойливый парень с опасными зубами, – ответила она, тоже улыбаясь. – Так где же твой друг?

– На той стороне улицы, иди за мной. – Он предложил ей руку, слегка поклонившись – так, как смотрелось бы нормально в Ладейной, но здесь вызвало свист и улюлюканье людей, толпившихся перед входом в клуб.

– Давай, действуй, подруга! – крикнула какая-то девушка.

За этим последовали похожие (и более конкретные) подбадривания, и Мифани почувствовала, как ее щеки заливает румянец. Они торопливо пересекли улицу, и парень открыл перед Мифани дверцу машины.

– Знаешь, а у тебя довольно паршивая работенка, – заметила она ему. Он неловко покраснел, а потом согласно кивнул. – Хотя сам-то ты такой любезный. Не бельгиец, часом? – Он смущенно кивнул. – Так и думала. – И она забралась в машину.

Мифани заняла сиденье и постаралась принять как можно более невозмутимый вид, прежде чем поднять взгляд на того, кто ее ждал.