– Прошу прощения? – проговорила она, краснея от гнева.

– Простите, милочка, но мы не впускаем бездомных, – ответил один, словно извиняющимся, но при этом достаточно твердым тоном.

– Бездомных? – взвизгнула она. – Я не бездомная! Я… – Она отчаянно попыталась найти объяснение своему внешнему виду. – Я рок-музыкант.

На нее посмотрели с сомнением.

– У меня есть кредитки, – добавила Мифани.

На нее продолжили молча смотреть.

– Я дам хороших чаевых? – отважилась предложить она.

– Вам лучше пойти в какое-нибудь другое место, мисс, – сказал один из швейцаров.

– Поверить не могу! – вскричала она. – В прошлый раз, когда я сюда зашла, у меня были синяки под глазами, окровавленные губы и я вся промокла до нитки! И тогда мне без проблем предоставили номер. Как вы тут вообще работаете? У меня в вашем гараже припаркована машина, и я не хочу ее испачкать!

– Мисс, сейчас три часа ночи, и если вы не уйдете сами, то нам придется вас вывести.

– Только дотроньтесь до меня и пожалеете, – холодно заявила она.

– Не сомневаюсь, – ответил швейцар. – Эту форму можно стирать только в химчистке.

Мифани впала в ступор. Освоившись в звании ладьи, она привыкла, что люди выполняли все, что она им говорила. Она коротко подумала, не применить ли на швейцарах свои силы, чтобы те ушли с ее дороги, но решила, что никакие силы не помогут ей заставить портье против воли предоставить ей номер.

«Но что мне делать? Не могу же я вести Бронвин домой в таком виде».

– Ладно, тогда мне нужна моя машина, которая у вас в гараже, – сердито проговорила она. – У меня где-то здесь талон. – Она попыталась стряхнуть слизь с пальцев и залезть к себе в сумочку.

– Убирайся, – настойчиво приказал один из мужчин. – Сейчас же.

Сверкнув на него взглядом, Мифани спустилась по дорожке и испытала извращенное удовольствие, увидев, как пара пешеходов отскочили от нее подальше.

«Ладно, мой мобильный весь в слизи и не работает. А я не могу показаться Бронвин в таком виде, даже если бы могла пройти в клуб, в чем я сильно сомневаюсь».

Кожа начинала чесаться, но при этом слизь была такой вязкой, что она не могла ее просто так соскрести.

«Что же это за гадость, черт возьми?»