Мы восстанавливались, учились заново, продолжали внедрять новшества. Хотя наши исследования, конечно, уже имели меньший размах. Богатство сильно поскромнело. И нам приходилось быть более скрытными. Но мы все равно набрали мощь. А потом… Да, боюсь, тогда-то и началась порча.

Часть наших handwerksmannen страстно увлечена этой проблемой. Они посвятили целые столетия тому, чтобы избавить человеческое тело от порчи и достичь непреклонного совершенствования. Только об этом и чешут языками. Молекулярный уровень. Ферменты. Органы. Но увы, они уделяли так много внимания мелким проблемам, что не заметили порчи в большем масштабе. Появилась нестабильность. В наших приоритетах возникли… перекосы, – сообщил Правщик, неловко поворочавшись в кресле. – Некоторые из нас стали непредсказуемыми.

– Непредсказуемыми? – переспросила Мифани.

«У вас с самого начала все было нормально с головой, – подумала она. – Ведь что может быть нормальнее, чем попытаться захватить Англию на лошадях с рогами?»

– Один из наших ведущих ученых, Ян, имел тревожную склонность отрезать себе пальцы на ногах. Те, конечно, отрастали обратно, но с ним едва ли можно было поговорить, не увидев, как он стягивает с себя ботинок.

– Как мило.

– Думаю, – задумчиво проговорил бельгиец, – некоторым просто не положено жить так долго.

– Но вы же не думаете, что все это могло быть вызвано генетическими проблемами? – зевая, спросила Мифани. Страх и напряжение боролись в ней с усталостью, но проигрывали.

– Ну, м-м… нет, не думаю, – ответил он.

– Нет, конечно, нет. А сколько тел у вас было?

– Я сбился со счета, – ответил Правщик. – Порой мне кажется, что мы привлекаем не тех. У моего двоюродного брата есть один решала, парень по имени Ван Сьок. Вот он – настоящее чудовище, и у него есть опасные наклонности.

«Ага, вроде срывания лиц с проституток», – подумала Мифани.

Она подумала, не сказать ли ему, что Ван Сьок мертв, но решила этого не делать.

– Как бы то ни было, – продолжил голый, – я обеспокоился…

– Из-за пальцев ног?

– Ну, не столько из-за пальцев ног…

– Вас не обеспокоили пальцы ног? – спросила Мифани, мысленно подталкивая себя к продолжению разговора.

– Нет, в этом не было никакого реального вреда, – небрежно ответил он. – Это даже не мешало его работе. Что меня беспокоило в этих пальцах, так это то, что эта привычка появилась недавно – то есть он прожил сотни лет без нее. А теперь она стала совсем уж непреодолимой.

– Угу.

«Настолько, что стала мешать его работе».