— К слову о маркизе Альминце! — произнес я с легкой улыбкой. — Как мне стало известно, его светлость не так давно приказал спустить собак на некоего официала ордена Герхарда-чудотворца. В чем была причина конфликта, не подскажете?

Южанин воспринял вопрос с безразличием, не оставившим ни малейших сомнений относительно планов на мой счет. В лучшем случае после возвращения в Сваами мне вырвут раскаленными щипцами язык, в худшем — зарежут сразу, как только выведут с постоялого двора. Только надо еще разобраться, какой из этих двух вариантов предпочтительней…

Впрочем, доводить дело до столь прискорбной развязки я не собирался и потому на протяжении всей беседы не отрывал взгляда от входной двери. Мой план был до безобразия прост и нагл: выведать у собеседника все, что получится, а когда появятся сопровождавшие того братья, прострелить официалу голову и прикончить вторым выстрелом колдуна. Пожалуй, я бы даже не стал тянуть с претворением этой задумки в жизнь, да только бойцы горной стражи продолжали точить лясы с хозяином. Если начну стрельбу, бородачи точно вмешаются, а численное преимущество и без того было не на нашей стороне.

Сильвио же неспроста столь спокоен! В ущелье пытались спуститься пятеро герхардианцев, а значит, помимо брата-заклинателя, он может рассчитывать на поддержку еще трех человек.

— Некоторые знания слишком опасны, чтобы выпускать их в мир, а прискорбное увлечение алхимией лишило маркиза должной рассудительности! — заявил де ла Вега, закашлялся, передвинул к себе бутылку с медовухой и осведомился: — Вы позволите, Филипп?

Я кивнул и с нескрываемой усмешкой произнес:

— Полагаю, иерархи братства святого Луки разделяют эту вашу позицию целиком и полностью.

Де ла Вега оскалился, враз позабыв о бутылке.

— У последователей святого Луки всегда была не самая безупречная репутация, а в последние годы они и вовсе превратились в скопище ремесленников, торгующих небесным эфиром оптом и в розницу!

— А ваши братья? — прищурился я. — Девиз ордена «Во благо праведных», но сколько людей они перебили в имении маркиза? Сколько крови на ваших собственных руках? Так вы служите людям? Убивая направо и налево, клевеща и подкидывая улики?

Брошенное в лицо обвинение не произвело на южанина ни малейшего впечатления; моя осведомленность оставила его совершенно безучастным.

— Во благо праведных! — необычайно жестко произнес де ла Вега и со значением повторил: — Праведных!

— А мальчишка? Его-то было зачем убивать? Только жить начал…

— И жил бы дальше, не привлеки вы его к слежке за мной! — отрезал южанин. — И потом, какое вам до него дело? И какое дело до него ордену? Неужто вы считаете уличного воришку безгрешным?