Я резко отпрянула, пытаясь оттолкнуть его, отгородиться от правды. Но этот взрыв эмоций стал последним. Слезы обжигали щеки; смешивались с грязью, катились по губам, капали на подбородок.

Лиам вытирал мои слезы, а я чувствовала его собственные у себя на волосах.

– Я н-не могу, – выговорила я. – Не могу…

И я только сейчас догадалась: он не хотел брать меня с собой не потому, что боялся не найти Джуда, а потому, что боялся найти.

– Он был один, – рыдала я. – И никого рядом… ему, наверное, было так страшно. А я обещала ему, что мы будем держаться вместе.

Перед глазами всплыло лица Джуда, его нелепые торчащие уши, которые так не сочетались с остальными частями тела. Что я сказала ему последним? Держись поближе? Пошевеливайся? А он что ответил? Все, что я помнила, это его бледное лицо в слабом свете желтой светящейся палочки Коула.

Слушайся Командира. Он слушался меня, и вот куда я его привела. Вот что сделала с ним.

– Ли! – позвал Толстяк, и снова, громче, когда никто из нас не шевельнулся.

В небе низко летел самолет, сбрасывая что-то, напоминающее красный газ. Лиам поднял руки, прикрывая наши головы, когда ветер понес в нашу сторону тысячи трепещущих листовок.

Дети и агенты вышли из-под безопасного прикрытия моста, пытаясь их поймать. Я успела схватить одну. Лиам перегнулся через мое плечо, и я повернула листовку так, чтобы мы оба могли ее прочитать.

Наверху по центру стояли печать президента, американский флаг и эмблема Министерства обороны.

После покушения, совершенного психически больным пси-ребенком, президент Грей был доставлен в больницу и обследован. Поскольку во время нападения на нем был бронежилет, он отделался кровоподтеками в области живота и двумя сломанными ребрами. Сразу же после выписки президент опубликовал следующее заявление: «Сегодня мы получили подтверждение двух тревожных сообщений разведки, в которые я до последнего отказывался верить. Во-первых, Федеральная коалиция и ее сторонники находятся под влиянием террористической организации, Детской лиги, и вместе разработали программу, которая делает из ваших детей – тех самых, которых они похитили из спасительных реабилитационных лагерей, – солдат. Их готовят драться и убивать со свирепостью, столь же нечеловеческой, как и их способности. Не видя никакого иного выхода, я незамедлительно распорядился провести воздушный налет на логова этих организаций в Лос-Анджелесе. Это были точечные удары, призванные минимизировать ущерб гражданским лицам. Не стоит сожалеть об этих недостойных людях. Не первый раз в истории человечеству нужен огонь, чтобы выжечь коварную инфекцию. Настали такие времена. Это единственный способ возродить нашу страну и сделать ее сильнее, чем раньше».