– Я бы так и сделал. Полагаю, он выжил?
Хватка Лиама на моих плечах так усилилась, что в какой-то момент мне даже стало больно. Я снова вздрогнула, только на этот раз от гнева, который вспыхнул во мне. Вайда с Толстяком посмотрели на меня, словно ожидали, что мне есть чем ему возразить. Не знаю, что ужаснуло меня больше: что он оказался прав или что я видела перед собой прежнего Клэнси, который знал, что всегда добьется своего.
– Ребята, вы же поверили мне, что мы начнем все сначала? – Коул обращался и к детям, которые все еще сидели под мостом, и к застывшим на месте агентам, которых, казалось, раздирали сомнения. – Что ж, вот решение. Мы идем своей дорогой. Но без него.
– Подумай о сведениях, которые мы сможем с него получить! – крикнула какая-то женщина-агент, вскидывая руки в воздух. – Мы можем накачать его успокоительным…
– Рискни, – фыркнул Клэнси. – Посмотрим, чем это для тебя закончится.
– Да, ты прав, – закатил глаза Коул. – Вероятно, нам стоит тебя просто убить.
– Так давай. – Клэнси улыбнулся окровавленным ртом. Его зубы тоже были в крови. – Покончи с этим. Я сделал то, зачем приехал сюда. И вы все…
Он повернулся к сбившимся в кучку детям, которые подошли к нему поближе, и глаза Клэнси остановились на Нико. Мальчик задрожал под его пристальным взглядом.
– Только благодаря мне вы еще можете сопротивляться. Я спас нас.
– О чем ты, черт тебя дери, говоришь? – Коул потерял терпение. Он оглянулся на меня, но я не отводила глаз от Клэнси Грея. Но теперь, посреди горя, которое до сих пор затуманивало мой разум, вдруг вспыхнула слабая искорка понимания.
Этим утром был разрушен целый город вместе со множеством жизней. В эту ночь столько людей никогда не вернутся домой к своим близким, хотя их матери, отцы, дочери, сыновья, жены, мужья проведут долгие часы, ожидая и надеясь. Дым просочится в бетон, покрывающий каждый дюйм этого места, навечно запечатлев раны на теле изувеченного города. Ни через десять лет, ни через двадцать мы все еще не сможем заговорить о том, что случилось тем утром, которое не стереть из памяти даже тысяче других ослепительно-ярких. Однако, когда Клэнси снова заговорил, его слова изменили все.
– Лекарство от ОЮИН, – выплюнул он. – Которое получила моя мать, а Албан скрывал от вас, ожидая подходящего случая выгодно загнать моему отцу. – Клэнси вытер сочащуюся из носа кровь, снова мрачно усмехнувшись. – Которое избавило бы нас от способностей и оставило