Почему же так трудно дышать?!

— Появился ты, и большего счастья я никогда не видела в ее глазах… А потом они решили сбежать. Просто сбежать… Я долго уговаривала Крогаса одуматься… не пытаться создавать этот проклятый торный путь, которого не может быть! Но он… как люпс, взявший след… Они хотели уйти той ночью, не сказав ни слова, он хотел… он… он хотел забрать мою маленькую девочку в Темноту! И тебя тоже! Как воры они… подло… Когда я узнала, я была вне себя от ярости… я примчалась в этот проклятый дом… И ты теперь помнишь, что я натворила…

— Бабушка…

— Бриан, чудовище, которое погубило мою девочку, это я… Бриан?

— Я здесь.

— Скажи мне, что я не чудовище…

Челюсть сжалась до зубовного скрежета, все мышцы лица заболели, я задыхался, пытаясь выдавить из себя слова, тяжелые как свинец:

— Ты… не чудовище…

— Спасибо, мальчик, за эту сладкую ложь.

— Скажи мне его имя! Назови своего мучителя, бабушка, и я клянусь…

— Бриан, ты истинный л’Мориа. — Голос ее неожиданно окреп. — Не роняй свою честь, не позорь свою семью. Священный долг должен быть исполнен любой ценой.

Алфина л’Мориа судорожно вздохнула и с тихим стоном совершила свой последний выдох. Ее лицо на миг исказила отвратительная смертная судорога.

— Ты попрощался со своей родственницей, хозяин? Хозяин?

— Да, Симон.

— Тогда иди сюда и смотри. Ты должен это видеть.

Я опустил невесомое тело на пол. Прикрывать глаза не стал, они останутся открытыми, пока труп не окоченеет, увы.

Ташшар подвел меня к одному из окон и указал в кромешную тьму внизу.

— Я ничего не вижу, там нет ни единого источника света.

— Зато вижу я. Их тысячи.

— Тех, кто подчинился воле моего врага?