Лиам громко выругался. Я слишком была потрясена и могла только, застыв, стоять и слушать.
– Он был одним из тех, кого ты упомянула раньше… ему нужно было сдать одного ребенка, чтобы начать? Можешь рассказать о нем?
Зу кивнула.
– Он был старым – не прямо-таки
Элис тихо рассмеялась.
– Двадцать семь – это не такой уж старый.
Девочка пожала плечами, продолжая свой рассказ.
– Мы были в Аризоне… Думаю, где-то в районе Флагстаффа или Прескотта, но я не уверена. Он был по-настоящему зол. С ним случилось что-то печальное, это было видно, но он не говорил об этом. Он просто хотел изменить свою жизнь, но для этого нужны были деньги. Неважно, сколько раз он повторял, что собирается сдать меня – я знала, что он бы этого не сделал.
– Откуда ты знаешь? – спросила Элис.
– Я сказала вам, это был хороший человек. Он… действительно страдал. Это грызло его изнутри. Неважно, сколько раз он пытался обращаться со мной как с уродом, ему это не удавалось. У него были две возможности сдать меня СПП, но он не смог. Он не только спас меня, но и помог спасти еще одного ребенка и вернуть его людям, которые заботились о нем. Именно он помог мне добраться до Калифорнии.
Теперь я видела, как складываются кусочки мозаики. Люди, о которых она говорила, были родителями Лиама. Должно быть, именно тогда на ее пути встретилась его мама.
– Что с ним стало?
– Он… его звали Гейб, я не сказала? Его звали Гейб, и он был… он был по-настоящему добрым.
– Что с ним стало? – снова спросила Элис.
– Гейб умер.
Толстяк испустил вздох, который долго сдерживал, и потер лицо руками. Я знала, как закончилась эта история, только легче от этого не было. Увидеть ее лицо, услышать эти два слова…