Выпустить эту силу на волю было все равно что тряхнуть бутылку газировки, а потом сорвать с нее крышку. Дар с шипением вырывался из меня, затапливая все вокруг, нащупывая лазейки. Я не направляла его и не останавливала, да у меня бы и не получилось. Я была пылающим центром галактики лиц, воспоминаний, любви, разбитых сердец, разочарований и смертей. Я словно проживала десятки жизней одновременно. Я чувствовала себя восхищенной и раздавленной тем, как это было поразительно и прекрасно – чувствовать, что их сознания соединились с моим.

Однако движение начало замедлять свой ход – время поджидало рядом, готовое принять меня обратно. На меня надвигалась темнота, ослепляя, окрашивая мое сознание в мутные оттенки, словно расплывается в воде капля чернил. Но я еще не утратила контроля, и мне нужно было сказать им только одно, чтобы эта последняя мысль проросла в их сознании:

Я Зеленая.

Я очнулась от ощущения холодной воды на своей коже и негромкого женского голоса.

Запах хлорки.

Привкус рвоты.

Сухое горло.

Потрескавшиеся, пересохшие губы.

Металлическое звяканье и грохотание старого обогревателя, перед тем как выпустить поток теплого воздуха.

– …нужно провести проверку, пока субъект в сознании…

«Проснись, – приказала я себе, – проснись, Руби, проснись…»

– Хорошо. Важно ничего не перепутать, понимаете?

Я старалась вынырнуть из тумана боли и дурноты, открыть тяжелые веки. Я попыталась поднять руку, чтобы стереть с лица сонливость, размять пальцы. Петля из липучки дернулась, но держала крепко. Когда я попыталась приподняться с холодного металлического смотрового стола, она болезненно врезалась в мои голые запястья.

Холодная вода оказалась вовсе не водой, а по́том. Он капала из белой пластиковой маски, которая ловила мой каждый мучительный, горячий выдох. Темные пятна, затуманивавшие мое зрение, исчезли, глаза приспосабливались к резкому искусственному освещению. То, что я видела, начинало обретать смысл.