Стрелять в сцепившихся оборотней я не мог и попытался вручную оторвать непонятное существо от казака. Не тут-то было – шипы на спине твари стали еще длиннее и едва не впились мне в лицо. Пришлось отскакивать.

К счастью, у казака уже прошел шок от внезапного нападения и боли, так что он начал действовать. Когда очередной удар скорпионьего хвоста должен был прийтись прямо в волчью морду оборотня, Евсей умудрился поймать его зубами. Перекусить не сумел, но жало безвольно повисло, и мелкий гаденыш больше его не использовал.

Следующим движением Евсей завалился на спину и уперся в соперника всеми четырьмя конечностями. Судя по воплю и брызгам крови, отрывать противника ему пришлось с изрядными кусками собственной плоти.

С недовольным воплем, в котором мне почему-то послышались кошачьи нотки, монстр взлетел вверх.

Ну что же, лучше поздно, чем никогда. Очень часто Корней Васильевич на наших тренировках заставлял меня стрелять по раскачивающемуся на длинной веревке деревянному чурбаку. Так что теперь я со знанием дела начал палить в летящую по воздуху цель.

Не могу сказать точно, но, кажется, попал как минимум два раза из шести. Первая серебряная пуля сбила траекторию полета, а вторая отбросила тело на стену, по которой оно и сползло в зев спуска в подвал.

– Ты как? – спросил я, подходя к Евсею и на ходу перезаряжая револьвер.

Серебряных пуль осталось полтора десятка.

– Бывало и хуже, – прорычал казак, стирая кровь с шерсти на морде, раны под которой стремительно зарастали. Его речь из-за волчьей ипостаси звучала необычно, но вполне понятно.

Да уж, бывало, причем я тому свидетель.

– Идем дальше?

– Нет, сейчас возьмем и сбежим отсюда.

Ну и ладно, шутит – значит, силы еще есть.

Вниз казак опять пошел первым, решительным жестом отвергнув мою инициативу.

– Вот мерзота. – Казак явно хотел плюнуть на труп врага, но лишь напускал слюней себе не полушубок.

А вот у меня вид поверженного врага вызвал совсем другие чувства:

– Только не это!

На нижних ступенях лестницы лежало пробитое пулями тело кота, очень знакомого кота.

А это значит…

На душевные муки и разглагольствования у нас времени не было, потому что сразу за поворотом короткого подземного коридора происходило что-то явно нехорошее. Мерцающий свет приобрел неприятно гнилостную желтизну. Открывшаяся нам после поворота картинка вызвала мороз по коже. На полу квадратного помещения с простыми каменными стенами была вычерчена мелом сложная пентаграмма, вокруг которой на обычных, поставленных на попа бочках стояли большие медицинские банки с человеческими сердцами внутри. Все это было оплетено проводами и уставлено энергетическими накопителями.