— Прекрати, — снова говорит Ивонна.

Мальвина продолжает вырываться.

— Я должна вернуться! Я должна ей помочь! Я должна, должна!

— Хватит! Ты сделаешь себе больно.

— Заткнись! — плачет Мальвина. — Закрой свой рот, закрой свой гребаный рот! — Она пинает стены — раз, другой. — Отпусти, отпусти меня! Отпусти сейчас же! — И она начинает рыдать.

Все сидят и молчат, пытаясь понять, что именно произошло.

— М-мама? — говорит Тати, выпрямляясь. — Ты в порядке? Ты… ты на самом деле жива?

Шара садится — резко, с удивительной силой — и хватает Тати за руки, тянет, лихорадочно разглядывает запястья, предплечья, шею и лицо.

— Ты в порядке? — спрашивает Шара. — Тебе больно? Тати, говори: тебе больно?

— Мама, хватит! — говорит Тати. — Я в порядке, в порядке! Это я должна спрашивать, больно ли тебе, ведь ты та, кто у…

Тати не успевает договорить, потому что Шара заключает ее в объятия, крепко сжимает и начинает плакать.

— Я думала, что никогда тебя не увижу, — шепчет она. — Я думала, что никогда-никогда-никогда тебя снова не увижу. — Хоть Шара плачет, ее руки продолжают ощупывать спину и шею Тати в поисках скрытых травм.

— Я в порядке, — повторяет Тати, которую разрывает надвое от ужаса и замешательства. — Но… что это было?

Один из детей, парнишка лет пятнадцати, встает и подходит к двери будки.

— Мальвина? — говорит он. — Что происходит? Мы спали, а потом… потом оказалось, что он приближается…

— Что происходит? — свирепо повторяет Мальвина. — Что происходит?! — Она издает звук, нечто среднее между всхлипом и смешком. — Мы, мать твою, проиграли — вот что происходит! Мы проиграли! Он заполучил всех остальных, всех до единого!

— В каком смысле? — спрашивает мальчик. — Что… что нам теперь делать?

— Что нам делать? Тут ничего не поделаешь, — говорит Мальвина. — Разве ты не видишь? Теперь остались только мы. — Она моргает, словно осознавая, что сказала только что. И повторяет тише: — Теперь остались только мы.

* * *

Один в маленькой комнате, могучий Ноков ест досыта. Он ест жадно, вожделенно, с пылом, которого никогда раньше не знал. Он и не думал, что одержит такую победу, такую полную и безупречную победу, и сотни братьев и сестер будут лежать у его ног…