— Какого контракта?

Директор вытащил из рукава бумагу, которую сунул под нос Ольгерде.

— Вы сами его подписали, надумавши помереть. Вот, пункт третий. Покойник обязан вести себя сообразно новому своему статусу, сиречь быть тих, смирен и не устраивать скандалов. А также присутствием своим всячески украшать мероприятие.

Глупость какая!

Не бывает подобных контрактов! А если бы и существовали, Ольгерда в жизни не подписала бы… или…

Ее рука.

И подпись какая-то…

— Кровью, милочка, — рыжая оскалилась, показывая мелкие острые зубки. — А вы как думали? Только кровью и никак иначе…

— Я не собираюсь…

— А придется, — директор толкнул ее. — Лежите же смирно и улыбайтесь!

И Ольгерду утянуло в гроб. Она хотела кричать, но не сумела раскрыть рта. И пошевелиться… тело ее больше ей не принадлежало.

…двоюродный братец наклонился и поцеловал в лоб. Прикосновение его губ обдало жаром, и даже когда он отстранился, жар остался. Он проникал в Ольгерду, пускал корни…

…и разбудил.

Она не сразу осознала, что виденное было всего лишь сном. Ужасающе ярким, какие с ней случались редко, но сном. И поняв, рассмеялась от счастья. Подняла руки… пошевелила пальцами…

Конечно, тело ее принадлежало ей и только ей.

…натопили.

…бывает.

…или от кошмару этакого в жар бросило… нет, надобно распрощаться как можно скорее и с театром, и с городом этим…

Она подошла к окну и не без труда распахнула отяжелевшие створки. Холодный воздух принес облегчение, правда, недолгое. Жар не думал никуда исчезать. Он расползался по телу предвестником скорой болезни.

Как, однако, не вовремя…