Точно в челюсть вогнали ржавый, покрытый заусенцами и сколами, тупой ланцет, который неспешно проворачивался, вгрызаясь все глубже и глубже. Маадэр старался не открывать глаз, отрешиться от окружающего мира под убаюкивающее покачивание автобуса, но все равно ощущал окутывающее его электромагнитное поле каждой изнывающей от боли клеткой тела. Часы, мобильные войс-аппараты, миниатюрные компьютеры, камеры, электронные стимуляторы и протезы, двигатели, тысячи и тысячи нужных и бесполезных устройств, делающие пребывание в Восьмом невыносимым.

Вурм мог снять боль если не целиком, то значительно, но он молчал, и Маадэр, кусая губы, старался справиться собственными силами, не унижаясь перед компаньоном. Не исключено, что Вурм сейчас наблюдал за ним со злорадством, ожидая, когда его помощь станет насущной необходимостью — в мозгу Маадэра он был тем гостем, чье местонахождение всегда было неизвестным.

«В вашем случае, образовав симбиоз с вашей поврежденной и нестабильно работающей нервной системой, он стал следствием перманентных галлюцинаций и фактически повлек раздвоение личности…» — так сказал Нидар. Маадэр хмыкнул, стараясь абстрагироваться от зудящей в кости боли. Он давно бросил попытки понять, что из себя представляет Вурм. Ему было достаточно того, что он на его стороне. Вурм не был его другом или верным союзником, он существовал лишь в качестве паразитарной формы жизни, питающейся клетками его нервных тканей. И, как и всякое живое существо, он был наделен инстинктом самосохранения, заставлявшим Вурма защищать свой дом. И в этом их интересы полностью совпадали.

Был ли Вурм галлюцинацией, плодом поврежденного мозга, пораженного биологическим захватчиком? Маадэр не любил размышлять на эту тему. Но и уйти от нее было невозможно. Как невозможно уйти от себя самого.

В автобусе Маадэр чувствовал себя неуютно, ограниченное пространство, наполненное ритмичным гулом и едким запахом бензина, всегда действовало на него дурно, однако автобус был наиболее приемлемым видом транспорта в Восьмом — по крайней мере в его конструкции не было электро-двигателя. Передвижений по Восьмому пешком при свете дня Маадэр старался избегать — в отличие от гниющей клоаки Девятого здесь жандармы были не диковинкой, а обычным, в порядке вещей, явлением. И встреча с ними, без документов, но с нелегально добытым оружием и полным контейнером эндоморфинов потенциально ничем хорошим окончиться не могла.

Была и другая причина путешествовать скрытно — камеры наблюдения, которые Маадэр подмечал автоматически. Если лет пять назад они только появлялись на улицах, то теперь без них редко обходился хоть один квартал. Маадэр же не горел желанием остаться запечатленным в невидимых объективах.