– И как?

– Не случилось. – Адриан вздохнул. – Вместо этого я убивал незнакомцев.

Он ожидал от Ройса саркастического или ехидного комментария. Но капюшон хранил молчание.

– Поэтому я не могу сказать, что хорошо знаю Альбурн и тем более Рошель. В целом мне запомнилось лишь одно: это странное место.

– Странное?

– Неприветливое, скрытное, а прежде всего – суеверное. На востоке все иначе. Обитатели закатной тени Величественных гор – своеобразные люди, и не в лучшем смысле этого слова. Сам увидишь. Альбурн не оставил у меня хороших воспоминаний, но… не могу сказать, что помню много приятного из тех лет. Вероятно, я субъективен.

– Рад слышать, что у тебя нет теплых воспоминаний, с учетом сути нашего дела.

– Что ты имеешь в виду?

– Мы здесь не со светским визитом. Не для того, чтобы спасать людей и давать советы аристократам. Мы тут ради охоты. Давно я не выходил на мокрое дело. Казни определенно имеют свою… чистоту.

– Мы не собираемся никого убивать, – возразил Адриан. – Мы приехали спасти герцогиню.

Ройс откинул капюшон, чтобы посмотреть на Адриана, а может, чтобы напарник увидел его насмешливую улыбку.

– Ты ведь понимаешь, что дочь Уинтера мертва?

Адриан покачал головой:

– Нет, не понимаю.

Глаза Ройса расширились.

– Герцог Рошельский женился на ней из-за денег, а потом подстроил удобный несчастный случай, чтобы избавиться от лишнего багажа. Не исключено, он поступил так не в первый раз – и наверняка поступит снова, с очередной богатой дочуркой или престарелой вдовой.

– Ты этого не знаешь.

Они достигли уступа, где извилистая тропа сужалась и была достаточно крутой, чтобы летевшие из-под копыт камешки порождали крошечные лавины. Над головой кричали морские птицы, завывал дувший с воды ветер.

– Габриэль Уинтер был прав. Герцоги не женятся на уродливых, немолодых купеческих дочерях по любви. Он хотел денег. Так устроен мир. Людей мотивируют деньги, власть, уверенность и… пожалуй, этого достаточно. Если подумать, все это – вариации на одну и ту же тему.

– Значит, ты не веришь в любовь?