– Умтак Ктхарл! – прокричал он, пока предмет, посверкивая на солнце, описывал дугу. – Лови!

Мне нравится думать, что безграничное высокомерие Ктхарла, неверие в то, что он уязвим, и стали причиной его конца. Он должен был поступить как угодно, но только не ловить то, что ему бросили. Полагаю, за непродолжительное знакомство Кабал раскусил его характер и сыграл на этом. Что там, говорят, предшествует падению?

Как бы то ни было, Умтак Ктхарл поймал предмет. Не прошло и секунды, как он вспыхнул ярким кобальтовым синим – настолько ярким, что мне показалось, будто я разглядел кости колдуна. Я вдруг понял, что это, и воспрял духом. Крохотная вещь… ничего особенного в привычном мире.

Небольшой фиал, на две трети заполненный святой водой.

Должно быть, вода вскипела, поскольку пробирка лопнула с характерным треском, – я отлично помню его со школьных уроков по химии, на которые не сильно торопился. Выглядело так, словно в руках у колдуна взорвалась пробирка с кислотой. Ее не хватило бы, чтобы убить или даже покалечить его, но фиал полностью завладел его вниманием, нарушив концентрацию, а в тот момент ничего другого и не требовалось. Там, где святая вода соприкасалась с колдуном, она загоралась, как огни святого Эльма и превращалась в пар; Умтак Ктхарл предпринял жалкую попытку сбить неестественное пламя с руки, и полетел вниз. Спустя миг раздался всплеск, и он погрузился в пенящиеся воды.

Кабал и я побежали вниз по течению, желая удостовериться, что он не выберется на берег. На этот раз я точно смеялся, с облегчением хохотал. Завтра наступит. Конец света отменялся.

Я первым увидел Умтак Ктхарла – кусок руки, что проглядывал в бурных водах водоворота. Его придавило к камню под водой, которая вновь принялась смывать его грехи.

– С ним покончено! – восторженно крикнул я поверх шумящего потока.

– А вот и нет, – прокричал в ответ Кабал. – Его может выбросить на берег, жарким летом уровень воды может упасть, его может кто-то найти – все, что угодно может случиться. Временно он попался, но с ним еще не покончено. – Кабал зашагал в обратном направлении, вверх по реке. – Мне надо подумать.

За последующие несколько часов мне не удалось вытянуть из него почти ни слова. Мы шагали каждый на своей стороне ущелья, затем, по мере того, как ущелье становилось все менее глубоким, уровень реки начал подниматься. Наконец, мы наткнулись на второй мост – на этот раз полноценный, металлический, – и наши пути пересеклись. Не приходилось сомневаться, что дикие земли остались позади, к ночи мы добрались – пусть неожиданно, но довольно удачно – до пограничного пункта. Мы оказались на границе между Сенцой и Миркарвией, со стороны Сенцы. Я пересек границу несколькими днями ранее, когда находился в беспамятстве. Должно быть, мы выглядели очень непрезентабельно, когда подошли к зданию; навстречу нам вышли несколько офицеров. Мы последовали за ними внутрь и наслаждались предложенным кофе, пока те допрашивали нас. Бандиты оставили мне только документы – командующий офицер взял их и внимательно изучил.