Впоследствии к ним присоединились и истребители, отчаявшиеся расправиться с гансами. Те же в свою очередь, наоборот, сумели повредить один из истребителей настолько серьезно, что даже с учетом сброшенного балласта ему едва удалось перейти через линию фронта.

Германские же аппараты, удивив всех наблюдающих за этой схваткой своей живучестью, были вынуждены ретироваться. Гнаться за беглецами на более высоких эшелонах они отчего-то не могли. Странно как-то. Если им удалось-таки раздобыть гелий, то отчего они столь легко отпустили русских. Вообще-то им следовало как раз добить хотя бы какую-то часть уже поврежденных судов. Уж вооружены-то гансы были до зубов, это было очевидно.

Впрочем, Григорий не задавался этим вопросом. Он даже не досмотрел бой до конца. Приказав Бичоеву спускаться, Азаров и сам быстро скользнул вниз. И как раз в этот момент раздались первые разрывы авиабомб. Упустить такой момент никак нельзя. После столь страшной бомбардировки перед ударом дюжины «Гренадеров» противник будет попросту беспомощен.

Машины уже обслужены. Боекомплект пополнен. Остается только вскочить в рубку и припустить вниз по склону холма, всячески избегая столкновения с деревьями. Наконец опушка, и штурмовики выбежали на поле в направлении станции.

То, что предстало взору Григория, иначе как армагеддоном назвать нельзя. Дрозендорф Штадт практически прекратил свое существование. Все, что не было разрушено, пылало. Впрочем, горели и руины. Над станцией поднималась самая настоящая черная туча. Не иначе как досталось цистернам с горючим. А там наверняка и уголь занялся.

Среди этого хаоса носятся человеческие фигурки. Кто-то просто в панике бежит куда глаза глядят. Кто-то старается хоть что-то предпринять, кого-то спасти или тушить пожар. Рвутся боеприпасы. В разные стороны разлетаются снаряды, отстреленные выстрелами, но не имеющие запалов. Раздается трескотня перегревшихся в огне патронов, очень похоже на новогодние петарды. Вот только до праздника тут очень и очень далеко.

Двенадцать «Гренадеров», выстроившись цепью, прошлись через этот ад, словно нож сквозь масло. Только при этом они нещадно поливали свинцом любого в военной форме, оказывавшегося на их пути. Нужно ли говорить, что появление противника сразу после бомбардировки породило настоящую панику.

Признаться, Григорий даже не подозревал, что после такой бомбежки может остаться так много народу. Воронки большие и малые были повсюду с минимальными интервалами, а нередко и накладываясь друг на друга.

Однако стоило в районе станции оказаться извергающим огонь и смертельный свинец бронеходам, как в бегство обратились даже самые стойкие. Солдатам казалось, что это был конец, и их войска на передовой были опрокинуты. Хватало и тех, что задирали руки, сдаваясь в плен. Вот только пленных русские не брали. Правда, при этом старались бить по ногам.