Но, видимо, кто-то наверху очень расстарался, чтобы упечь еще даже несовершеннолетнего парнишку так глубоко, как только можно.

Первая неделя прошла вполне мирно. Если так можно назвать пребывание в цементном мешке без окон и с дверью, которая занимала по ширине дверного проема всю стену.

С одной стороны – жестяной унитаз, почти вплотную прилегающий к другой стене, а над ним вырезанная в стене узкая шконка, на которой боком-то не все поместятся.

Так выглядела карантинная зона в “живом аду”, куда на неделю запирали всех новеньких.

После этого следовало “крещение”.

А именно – поход в общий душ.

В нем в данный момент и стоял Алекс. Вооруженный стащенной по дороге у проверяющего камеры охранника заточкой из зубной щетки, абсолютно голый, прижавшись спиной к стене, он смотрел на десяток стоявших перед ним худых и мускулистых, высоких и низких зэков.

– Свежатину привезли, – один из них хрустнул шейными позвонками.

– Первого класса, – кивнул другой.

– Только перепутали мужское и женское крыло.

– Ага. Вы только посмотрите, какая у нее задница.

– Пидоры, – сплюнул Алекс и перехватил заточку обратным хватом. – Ну давайте. Подходите, суки. Всех продырявлю.

Зэки засмеялись.

– Слышали, парни, да? Девица-то с зубками. Дырявить нас собралась… Не понимает, что дырявить сейчас будут именно ее. Думаю, даже в очередь становиться не будем. Сразу двоих обработает.

– Только сначала мы ей зубки все поснимаем… Чтобы сосала лучше.

Дум посмотрел в сторону охранника, который повернулся к входу в душевую спиной и старательно делал вид, что ничего не замечает.

Камеры, судя по погасшим лампочкам, были отключены.

Проклятые фараоны.

Ну ничего, Дум продаст свою жизнь как можно дороже, но его задница, демоны и бездна, останется девственнее матери божьей!

Скривившись от горящей боли, Дум приготовился драться насмерть.