– Да так, не обращай внимания, – отмахнулся Алекс. – Каленым железом – в десять раз слабее, чем символом веры. И примерно в шесть раз слабее, когда слово веры произносят в моем присутствии.
Они встретились взглядами. И Алекс понял, что Периот осознала, что про каленое железо он говорил, исходя из личного опыта.
Обряд посвящения в банде “Ткиллс” проходил особым, изуверским способом. И как всегда, у Алекса имелись шрамы, чтобы это доказать.
– И так каждый раз? Бож… ой, прости. – Лея прикрыла рот ладошкой, но Алекс только неопределенно помахал рукой.
– Не каждый, нет, – он вновь убрал руки в карманы джинсов и растекся бесформенной амебой по спинке стула, – только если это делает по-настоящему верующий.
И Алекс скосил взгляд на серебряную цепочку, выглядывающую из-под воротника. Лея машинально приложила ладонь к тому месту, где под одеждой, скорее всего, висел крестик.
– А что ты делаешь в парке? – спросила она, явно стараясь перевести тему в другое русло.
– Могу спросить то же самое у тебя, – пожал плечами Дум.
– Я первая спросила, – улыбнулась Лея.
Дум вздернул правую бровь.
– Ты флиртуешь со мной?
Улыбка на лице эспера тут же померкла.
– Просто поддерживаю светскую беседу.
– Светскую беседу… – повторил Дум. Чертов енот, возможно, и до него добрался… – Ну ладно – что я здесь делаю? Сопровождаю сына своего начальника на субботнюю прогулку, потому как его папашка занят в данный момент коррупцией, насквозь проевшей сердце нашего славного города и…
– Ты дословно повторил манифест оппозиции.
– Эти идиоты мне всегда импонировали. Свергнем власть имущих! Установим свободу советов и собраний! Каждому чего-то там и от каждого что-то там. Анархисты-коммунисты, не иначе.
Лея промолчала.
В оппозиции регулярно подавляющее большинство занимали именно эсперы.
– Так что вот, – развел руками Алекс, – я ответил на твой вопрос. Поэтому теперь и вы, мисс Периот, будьте так любезны ответить мне, почему вы преследовали меня с того самого момента, как я отъехал от “Шхуны”?