Мара, вооруженная песчаным молотом, пыталась от них увернуться, но ее ноги заплелись одна за другую и она рухнула на песок. Ее крик заглушило шипение яда, растворявшего защитный костюм. Вспыхнула магическая защита на последнем участнике команды Б–52, и испытание закончилось.

– Команда Б–52 закончила второй тур! – оповестил голос из динамиков. – Пока наши судьи подсчитывают очки, работники усмиряют Олгой-Хорхоя.

Усмирением Дум это не назвал бы. Три адепта, вышедшие на песок, попросту использовали какие-то артефакты, которые заставили червя погрузиться в открывшуюся нишу, что ясно давало понять – следующая команда, которой выпадет сражаться в пустыне, будет проходить уже другого монстра.

– Так будет лучше, – зачем-то прошептал Алекс. Будто пытался убедить в этом… самого себя.

Он поднялся с места, положил тренерский наушник на подлокотник, убрал руки в карманы и отправился в сторону коридора, ведущего к центральным артериям комплекса. По дороге ему показалось, что он увидел среди зрителей на трибунах волосы персикового цвета, но… ему было не до этого.

Пока зрители выбирались с трибун, идя на свет, Алекс, наоборот, все глубже и глубже погружался во тьму, пока не оказался в сумраке коридоров.

Одни вели к туалетам, другие к – гардеробам, некоторые заканчивались небольшими закусочными. Маленькими фуд-кортами, где можно было купить хот-дог, какие-нибудь шоколадные батончики, газировку или прочие снеки.

Алекс жутко хотел есть.

Даже, пожалуй, жрать.

Он остановился у одного такого.

Скучающего вида студент спросил:

– Что будете брать?

– Чизбургер, – ответил Алекс, указав на опцию в голограммном меню. – Двойной. С дополнительным сыром и беконом.

– Сейчас будет, – все так же скучающе ответил работник и отвернулся к микроволновке. Ну да, не особо круто, но для зрителей сойдет.

– Не бережешь себя, Алекс, – прозвучало за спиной. – Холестерин убивает быстрее пули.

Дум обернулся, и тут же его и без того паршивый день стал еще хуже. Почему нельзя было послать одного только Петра? Хотя вон он, чистильщик Синдиката, стоял за одной из его голов.

Преступная организация была как гидра – со множеством голов. И в данный момент перед Думом стояла одна из таковых. Высокая, статная, в пышном платье из черного и красного шелка. Ее загорелая, ухоженная кожа слегка блестела. Зеленые глаза, подчеркнутые идеальным макияжем, пленили своей обманной женственностью.

Но не стоило ошибаться в этой красноволосой красотке. Яйца у нее были покрупнее, чем у многих мужчин.

Все, что знал о ней Алекс – ее звали Браун, она была одной из голов Синдиката и вставать у нее на пути мог лишь самоубийца. Сам Дум имел счастье общаться с ней всего раз – в тюрьме. Она навещала своего брата, ответственного за спасение жизни Алекса и возникший долг родной во всех смыслах организации.