– Помнится, до отсидки ты выкуривал по пачке в день. А теперь сколько?

Алекс задумался. Он прикинул свои траты на сигареты и пришел к неутешительному выводу.

– Примерно – две с половиной.

Священник разочарованно покачал головой.

– И это когда большинство – бросили, а кто не бросил, перешли на все эти электрические примочки.

– Вместо настоящего табака – электронщина, она – как если каждый день невероятно мрачно мастурбировать, – скривился Алекс и стряхнул пепел в стоявшую рядом урну.

– Не отрицаю, – согласился священник, – но что-то мне подсказывает, ты один, вундеркинд, делаешь десятую долю кассы табачных корпораций.

Алекс улыбнулся. Тем же ему ответил и отец Винсенс. Так они и сидели какое-то время.

– Какие в этот раз? – спросил наконец священник.

Дум провел ладонью перед линзами, вызывая особым жестом интерфейс оплаты. После чего перевел на счет священника двадцать девять кредитов.

– Пусть это будут розы с ромашками и лилиями. Ей всегда нравилось это сочетание.

– На такие деньги букет будет…

– В пять раз больше, чем обычно, – кивнул Алекс. – Я пропустил несколько встреч.

Отец Винсенс кивнул.

– Тебе нужна помощь, малыш, – вдруг сказал он. Причем не спрашивал, а именно утверждал.

И опять же, Бессмертный Винни был единственным человеком во всем мире, кто мог назвать Алекса малышом без страха обрести себе смертельного врага на всю жизнь. На всю оставшуюся, очень короткую жизнь.

– Мне нужно напиться и потрах…

– Не цитируй мне Робина, вундеркинд, – перебил святой отец. – Особенно учитывая, что все эти фразочки он подстегнул у меня.

Дум опять затянулся. Мигающий фонарь продолжал рябить на границе периферийного зрения. Его мигание означало, что сегодня бордель не работает.

Видимо, с девками по какому-то случаю развлекались сами фараоны.