Март отшвырнул бесполезную рукоять в сторону и вцепился в меня. В его глазах вспыхнула злоба.
Кэрран вновь зарычал. Он почти добралася до «Жнеца», но вдруг Март взмыл в воздух подобно выпущенной стреле.
Когтистая рука льва поймала пустой песок. Он опоздал на полсекунды.
Когда Март взлетел, ветер дунул мне в лицо. Наверное, происходящее было похоже на загробную жизнь, но ведь я-то еще не умерла. В ином мире никто не чувствует боли, а мне было больно.
Боже мой, как же мне больно.
Мы парили над «Ямой», освещенной золотыми лучами солнца, проникающими сквозь окна на крыше.
Я увидела, что только трое ракшасов живыми выбрались с поля боя: Март, Цезарь и Ливи, зажатая в стальной хватке последнего.
Крошечные кусочки кожи оторвались от щеки Марта и зависли вокруг головы «Жнеца». Он выдохнул и внезапно раскололся на тысячу частиц. Они устремились вверх, как мириады бабочек, взлетающих, чтобы исчезнуть в сиянии.
Я увидела нового Марта. Высокого, широкоплечего, с тонкой талией и узкими бедрами. Кожа цвета янтаря натянулась поверх рельефных мускулов. Черные волосы струились до пояса. Его глаза были пронзительно-синими, как кобальт. Два острых сапфира на красивом лице, испорченном высокомерием и хищным ликованием.
Март явно не нуждался в человеческой оболочке.
Он прижал меня к себе, и я увидела на балконе Софию с сияющем топазом в руках. Мы помчались к ней и замерли на уровне ее глаз.
Цезарь не отставал от Марта и очутился рядом с нами.
– Подари мне камень! – приказал Цезарь и протянул руку.
Проклятие «Волчьего алмаза» против «Болванов». Но ведь «Болваны» победят, правда? Да и Март рискует навлечь на себя гнев камня, а не сгрудившихся внизу оборотней.
София судорожно сглотнула.
– Нет, – сказала я.
Толпа под нами возмущенно ревела.
– Подари мне камень, женщина. – Вытатуированные змеи взвились с кожи Цезаря и зашипели.