Больше вопросов не последовало. Детектив Дуайер ушел до того, как всем выдали персональные задания, и больше его не видели. Когда стражи порядка вышли на улицу, дождь почти прекратился, и город окутал плотный холодный туман. У обочины стояли два грузовика с брезентовыми крышами и старый городской автобус, выкрашенный в грязный оливковый цвет. Половина окон в нем была забита фанерой.

– Оплачивайте проезд! – крикнул Стив, входя вслед за Энди в автобус. – Интересно, откуда достали такой антиквариат.

– Из городского музея, – ответил Энди. – И эти гранаты тоже. Ты их видел?

– Я их пересчитал, к твоему сведению, – сказал Стив, плюхаясь на потрескавшееся пластиковое сиденье рядом с Энди.

У обоих на коленях лежали ранцы с гранатами. Энди открыл свой и вынул зеленую коробку.

– Читай, – сказал он, – если умеешь.

– Я учился в колледже, – пробурчал Стив, – я могу читать по-ирландски так же хорошо, как и по-американски. «Граната, под давлением… слезоточивый газ… МОА – триста девяносто семь…»

– Самая заметная надпись внизу.

– «Герметически закрыто в арсенале Сент-Луиса, апрель одна тысяча девятьсот семьдесят четвертого года». Ну и что? У этой ерунды нет срока годности, она не портится.

– Не думаю. Из слов нашего государственного чиновника следует, что нам они сегодня могут понадобиться.

– Ничего не будет. Для беспорядков чересчур сыро.

Автобус с дребезжанием остановился на углу Бродвея и Уорт-сквер. Лейтенант Грассиоли ткнул пальцем в Энди и кивнул на дверь.

– Ты интересуешься рынками, Раш. Будешь патрулировать отсюда до Двадцать третьей. Кулозик, ты тоже.

Дверь со скрипом закрылась, и автобус медленно двинулся сквозь толпу. Люди шли по тротуару и по проезжей части, наталкиваясь друг на друга и не обращая на это внимания, – постоянно меняющееся, но совершенно однородное море людей. Вокруг двух детективов сразу образовалось пустое пространство. Полиция никогда не пользовалась особой популярностью, а полицейских в шлемах, с метровыми дубинками, заполненными свинцом, просто боялись. Свободное пространство двигалось вместе с ними. Они пересекли Пятую авеню и направились к мемориалу Вечного света, теперь погасшему из-за нехватки горючего.

– Почти восемь, – сказал Энди. Его глаза непрерывно осматривали окружающих. – Пункты социальной помощи обычно открываются в это время. Думаю, что сообщение по телевидению передали вовремя.

Они медленно зашагали к Двадцать третьей улице по мостовой, поскольку прилавки блошиного рынка заполнили весь тротуар.

– Втулки, втулки, самые лучшие втулки! – нудил какой-то торговец, когда они проходили мимо, – маленький человечек, который почти терялся в складках огромного плаща, его бритая голова высовывалась из воротника, словно голова стервятника из кольца перьев. Он вытер сопливый нос грязной ладонью и показался совсем уж каким-то слабоумным. – Покупайте втулки, господа офицеры, самые лучшие, из них получаются отличные чашки, кастрюли, супницы, ночные горшки – все, что угодно…