Он открыл рот, чтобы заговорить, но глиняные фигуры остановились в дюжине футов, и поднятые над головами факелы резко опустились, потому что те, кто их нес, вместе со всеми остальными рухнули на колени в грязь.

Облегчение горячей волной нахлынуло на Кокрена – но тут он увидел, что благоговейный испуг у них вызвала не его правая рука с пистолетом, и даже не бутылка вина в левой руке.

Ночь, казалось, просветлела, наполнилась бесчисленными оттенками серого, с которыми резко контрастировала отметина в форме листика плюща на тыльной стороне его правой кисти; из пятна изливалась такая плотная, абсолютная чернота, что первым подсознательным, исходящим из спинного мозга побуждением Кокрена было как-то отрезать руку – и немедленно.

За прудом, по которому звучно стрекотал дождь, среди разрушенных зданий и на осыпающемся ограждении бассейна, и на уступе, где среди огней чернел зев туннеля, все громче и быстрее били барабаны.

– Мы знали, что ты придешь! – хрипло выкрикнул кто-то.

– Из Фригии, – взвыл женский голос, – из Лидии, из Индии!

К ужасу Кокрена, его правая рука дернулась, напряглась и поднялась; ему удалось вздернуть ее еще чуть выше за мгновение до того, как палец нажал на спуск, так что пуля улетела к верхней кромке скал Пойнт-Лобос, но звук и вспышка выстрела потонули в следующем одновременном всплеске белого света и оглушительном громе, и когда эхо раскатилось, сотрясая деревья на склонах, он поспешно сунул пистолет обратно в кобуру.

Люди-истуканы то ли не заметили выстрела, то ли ожидали, что их бог, приветствуя своих приверженцев, попытается убить кого-нибудь из них в знак проявления своей любви; они склонили головы и начали быстро хлопать руками в ритме, контрапунктом сопровождающем барабанный бой, и у Кокрена голова совсем пошла кругом (вероятно, так же дробь барабанов сбивала с толку и призраков).

– А вот и король! – выкрикнула одна из бесполых глиняных фигур, указывая куда-то за спины Кокрена и его спутников.

Кокрен обернулся, почти готовый увидеть возрожденного Скотта Крейна, но сквозь проливной дождь вырисовались два силуэта, один высокий и один поменьше, которые нетвердыми, но торопливыми шагами спускались по дороге от шоссе; до них было не более дюжины ярдов, и через мгновение он узнал Мавраноса и Кути.

Все заметили друг друга одновременно: глаза Кути широко раскрылись, и он метнулся вперед, к Питу и Анжелике, а Мавранос приковылял следом и с натужной бравадой осведомился:

– В чем мы видим проблемы?

– Что случилось? – кричал Кути сквозь шум бури. – Мы проехали на первой скорости прямо по теплице, прямо по скелету Скотта Крейна!