— Этого вполне достаточно, чтобы потерять рассудок, — закончил он разговор с Де Виттом. И уже обращаясь к сидящим в приемной, добавил: — Нормальные люди следят за тем, чтобы такого рода сообщения полиция не делала.

— Видит Бог, я говорю правду, — пролепетал, оправдываясь, Де Витт.

— Я не позволю, чтобы наш департамент фигурировал на страницах «Национального вестника», — проговорил капитан и выразительно посмотрел на Лонгли и другого полицейского, печатающих свои рапорты.

В комнате наступила напряженная тишина.

— Может, он взбесился из-за разбитой машины? Ее на следующей неделе собираются пустить на запчасти для такси.

— Бог мой, я рассказал ему все! Все как есть.

Покалеченный и ошеломленный Де Витт выглядел беспомощно и жалко.

— Я ничего не забыл. Метеоры. Скорость. Ну какого черта, у меня нет повреждения головы… не придумываю я это специально!

— И что?

— Он на две недели отстранил меня от работы.

— Что?

Все прекратили писать и уставились на него.

— То, что сказал.

Де Витт заковылял к двери:

— Идите и попробуйте рассказать кому-нибудь правду, и вы вместо работы будете днем сидеть у телевизора.

Рой увидел, как полицейские повернулись к своим пишущим машинкам и пробежали глазами свои рапорты. Некоторые обменялись вымученными улыбками. Потом, как марионетки, которых одновременно дернули за пять веревочек, пять правых рук протянулись к пяти пишущим машинкам, выдернули форменные отчетные бланки, скомкали их и бросили в мусорную корзину.

— Ну, давайте теперь поговорим с вами, господин… — обратился к Рою вошедший полицейский, вставляя в пишущую машинку новый форменный лист.

Ниари оглянулся, ища поддержки. Он, сразу оценив обстановку, молча встал и вышел.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ