— Что ж, очень даже неплохо, — сказал руководитель группы.

Затем пять нот прозвучали снова, и экран вновь осветился пятью яркими цветами. Никакого ответа со стороны летательных аппаратов не последовало. Они продолжали парить над базой, излучая яркий свет и мигая.

Лакомб попросил проиграть ноты снова.

— Больше жизни! Прибавьте жизни! — командовал Лакомб.

На этот раз зазвучал целый каскад звуков.

Высоко над ареной на краю выступа Джулиан Гвиллер во весь голос напевала эти пять нот.

— Я знаю эту мелодию, — сказала она Ниари. — Это же мелодия Барри!

Ее глаза наполнились слезами.

— Быстрее, больше жизни! — командовал внизу Лакомб.

Он начал спускаться в направлении парящих летательных аппаратов.

— Больше жизни! Больше жизни! Энергичнее! — повторил он по-французски.

Сейчас с «Шекспира» струился пот, капая на клавиши синтезатора. Он проиграл пять нот очень быстро и громко, и цвет экрана очень быстро менялся от желтого к розовому, потом переходил в красный.

Лакомб уже находился на расстоянии ста пятидесяти ярдов от летательных аппаратов. Те по-прежнему не отвечали.

Снова и снова на синтезаторе звучали пять нот, которые эхом отражались от стен каньона.

У француза не хватило терпения.

— Почему вы не выходите? Выходите, — говорил Лакомб, обращаясь к аппаратам.

Он сам напевал мелодию из пяти нот и делал в такт ей движения рукой.

— Больше жизни, больше жизни! — кричал Лакомб, направляясь назад к синтезатору.

«Шекспир» изнемогал. Экран переливался спектром цветов от фиолетового к красному.

Вдруг летательные аппараты ответили, но не музыкой, а цветом. Они начали повторять последовательность цветов. Каждый объект делал это самостоятельно.