– Да бросьте. Срок давности, наверное, уже миновал.

– Точно миновал.

– Ванн!

Она неожиданно обвела глазами зал, а потом наклонилась ко мне:

– Ладно. Я однажды нюхала кокаин вместе с клиенткой.

– Настоящий кокаин?

– Ну вы и осел. Конечно настоящий. Я же не про соду говорю. – Она снова выпрямилась.

– Почему?

– Клиентка попалась любознательная, а я в то время баловалась коксом. Поэтому, когда она предложила мне штуку сверху, чтобы удовлетворить свою любознательность, я согласилась.

– А потом пошли и купили кокаин?

– Нет, просто взяла из заначки. Думаете, я добывала кокаин на улице? Там же в основном детскую присыпку толкают пополам с фентанилом. Так и кони двинуть можно.

– Ванн, мне так нравится, что я по-прежнему узнаю о вас что-то новое, – сказал я после короткой паузы.

– Ой, только не надо делать вид, будто вы потрясены. Вы знаете мое прошлое. Самое смешное, что клиентке ужасно не понравилось. Впала в какую-то жуткую паранойю.

– Печально.

– А я не удивилась. Кокаин не меняет человека, только сильнее выпячивает его настоящую сущность. – Она снова начала копаться палочками в лапше. – И я давно себе сказала: если ты интегратор, тебе не важно, преступники твои клиенты или просто говнюки, а вот если они, находясь в тебе, ведут себя как преступники или говнюки, тогда это очень важно. Я никогда никому не позволяла переступать эту черту. Сомневаюсь, что Фаулер может сказать о себе то же самое.

– Думаете, она помогает преступникам?

– Думаю, есть причина, по которой она не хочет разговаривать с правоохранительными органами, и это никак не связано с ее левыми взглядами.

– Вы нашли какую-нибудь связь между ней и двумя ее гостями?

– Нет. Зато нашла связь между одной из ее клиенток и ее гостями. Даю намек. Вы эту клиентку знаете.

– Амели Паркер?