– Нашли какую-то схему? – спросил с любопытством Сэм, взяв стакан из рук маркиза.

– Не то чтобы, – ответила Кендра. – В районе Саттон-стрит, где когда-то жил Харрис, значительная концентрация борделей.

– Что можно списать на расположение Саттон-стрит в наименее благоприятном районе города, – заметил Манро.

Элдридж взял свою трубку со стола и зажег ее.

– А что у вас, мистер Келли? – спросил он. – Удалось ли вам узнать что-либо ценное?

– Слуги викария не в большом восторге от мистера Харриса.

Ребекка фыркнула.

– Об этом и я могла вам сообщить.

– Ну да, мадам. – Он ухмыльнулся и сделал глоток виски, оценив по достоинству его высокое качество в сравнении с тем пойлом, которое он обычно мог себе позволить. – Слуг не много – дворецкий, повар, лакей и служанка, выполняющая всю работу. Повар не живет в имении. Дворецкий, лакей и служанка имеют комнаты рядом с кухней, по другую сторону от комнат семейства викария.

Кендра резко взглянула на него.

– То есть вы хотите сейчас сказать, что только миссис Харрис могла знать, выходил ли ее муж куда-то посреди ночи? И я сомневаюсь, что она что-то скажет на этот счет.

– Да, мисс, – Сэм посмотрел на американку. – Миссис Харрис не будет чесать языком… эм, делиться личной информацией о своем муже.

– А что с другими хозяйствами, мистер Келли? – спросил Элдридж.

– Так как они намного больше хозяйства викария, мои люди и я не смогли поговорить со всеми слугами, – он сделал паузу. – С матерью мистера Морланда, леди Анной, утром случился приступ. Он поехал в Лондон, чтобы привезти психиатра. Все слуги держат язык за зубами, но мне сказали, что она бродила на конном дворе, требовала лошадь и называла себя Мирной или Миной.

Ребекка прижала руки к груди.

– Боже мой. Неужели этой бедной женщине ничем нельзя помочь?

Манро покачал головой.

– Я слышал о подобных случаях сумасшествия раньше. Они неизлечимы, миледи.

– Скорее всего, леди Анна называла себя Миррой. До этого она называла мистера Морланда Адонисом. Мирра – мать Адониса. – Элдридж тяжело вздохнул. – В этом есть что-то ужасающее, не правда ли? Леди Анна провела всю свою жизнь, разделяя страсть отца к греческой мифологии. А теперь она сама не может отличить реальность от мифов, которые она изучала еще ребенком.

– Не могу представить худшую судьбу, – тихо произнесла Ребекка.