И лселское шифрование.

Перед тем как развернуть сообщение до конца, она повторила движение ногтем, но теперь – вдоль металла имаго-аппарата Искандра, коснулась того, что касалось его. Таилось внутри него. Центральный прямоугольный чип – потускневший после того, как металл побывал в человеческом теле, – и длинные ножки-волокна, тянущиеся от уголков, фрактальные веточки, внедрявшиеся в спинной мозг. Заныло основание черепа, где находился ее собственный аппарат, – симпатическая боль.

И здесь лселское шифрование: никто не доберется до Искандра, закодированного в памяти аппарата вместе со всем своим знанием. Пятнадцать пропавших лет, доступа к которым у нее не было, даже когда Искандр в ее разуме функционировал бесперебойно. Как же она по нему скучала.

(Интересно, он бы ей понравился – человек, продавший Шесть Пути тайны Лсела? Она боялась, что да. Что его поступки не имели бы никакого значения – лишь бы снова обрести настоящего союзника.)

Махит надломила остаток сургуча на сообщении и прижала бумагу к столу обеими руками.

Увидела она совсем не то, что ожидала. О, выглядело-то сообщение правильно – в первую секунду, когда она опустила на него глаза. Абзацы, алфавит – лселский алфавит со всеми тридцатью семью буквами, одновременно шокирующе знакомыми и незнакомыми. И приветствие четко давало понять, что в этом абзаце применен ее собственный подстановочный шифр на основе тейкскалаанской грамматики. А волновал абзац ниже – с шифром, который она мало того что не знала, но и видела впервые.

Что ж, сама же сейчас надеялась на хорошее шифрование…

– Двенадцать Азалия? – позвала она на кухню.

– Да?

– У тебя есть словарь? А конкретно «Стандарт имперских глифов»?

– У всех есть «Стандарт имперских глифов», – ответила Три Саргасс. Почти и не угадаешь, что она плакала.

– Знаю! – сказала Махит. – Поэтому я его и выбрала – так есть или нет?