Они свернули по слабым следам на поверхности. Вид за окном отсека напоминал черно-белую фотографию проселка на американском юго-западе, только слишком контрастную, чтобы подчеркнуть стерильный и мертвый дух этого места. Смерть пионеров-переселенцев в Орегоне или какой-нибудь крысы посреди великолепия пустыни Мохаве. Пейзаж тянулся и тянулся бесконечно, шли часы, Ци иногда засыпала, примостившись на сиденье. Фред часто лежал на полу – дремал или просто ради перемены положения. И пока он там лежал, остальные трое говорили по-китайски, и если Фред надевал очки, то мог прочитать их слова. Видимо, они считали, что он не понимает, о чем речь, вероятно решив, что, раз он не смотрит на них, то очки не работают. Или думали, что он спит. А может, им просто было плевать.

А-Кью любил рассказывать байки о Луне.

– А ты знаешь, что произнес Базз Олдрин, второй человек на Луне, после того как Нил Армстронг сказал свое знаменитое «Это один маленький шаг для человека и огромный скачок для человечества»? Он сказал: «Может, для Нила это и маленький шаг, но для меня очень большой!» То есть вторая произнесенная на Луне фраза – это шутка о первой. Мне так это нравится. Среди астронавтов «Аполлона» Олдрин был настоящим интеллектуалом. Мозги у него вертелись со свистом.

– Многие из них были интеллектуалами, – сказал Сюаньцзан. – Они же астронавты.

– Астронавты – это летчики. Даже если они инженеры, это еще не значит, что они интеллектуалы. У многих летчиков и инженеров, да и у ученых, в голове нет ни единой мысли.

– Все кругом интеллектуалы, – сказала, очнувшись от сна, Ци.

– Ци права, – заключил Сюаньцзан. – Помню, я читал, что один астронавт с «Аполлона» принял на Луне таблетку снотворного, и ему приснилось, что они едут на луноходе и наткнулись на другой, тоже с людьми, которые жили на Луне уже тысячи лет. Это не кошмар, сказал он. Наоборот. Он назвал это самым реальным ощущением в своей жизни.

– Вот видите? – сказала Ци. – Все они интеллектуалы. Даже не думайте, что может быть по-другому.

Фред поднялся и сел обратно в кресло. На Луне нетрудно представить, что сон – это реальный опыт, подумалось ему, ведь, когда смотришь из окна на хаотичные белые холмы, легко потерять чувство реальности. Они напоминали ему сон, который он часто видел – как будто он болтается над бездной на длинном тросе и в любой момент трос могут перерезать.

Прошло еще некоторое время. Фред смотрел в окно. До самого горизонта тянулись бледные холмы и впадины, застыв в своем величии. Но как бы ни пытался Фред различить оттенки серого, он не мог предугадать, что появится из-за горизонта – холм или долина. И над изогнутой белой линией горизонта всегда нависало черное небо. Как будто они единственные люди в мире, но в то же время и не одни, что-то всегда присутствовало рядом. Но Фред не мог сказать, пугает это его или успокаивает. Два этих чувства накладывались друг на друга так, что не разъединишь. Он был сбит с толку.