Страшно было признаться себе, что часть нитей, запутанных, растрепанных, словно старый ненужный клубок, и темных, как  сгнившая тина, змеились из района моей головы и шли непосредственно к самому Мартимусу. Распутывать эти нити было неприятно, и особенно неудобный сюрприз поджидал меня в конце, когда Мартимус в моей голове резко повернулся ко мне, улыбаясь уголками губ и слегка покачал головой, словно отказываясь от общения или осуждая меня за что-то. Я отпрянула и постаралась больше не думать о нем, но черные нити настойчиво роились в голове. Когда стало темнеть, неприятный тип спустился ко мне собственной персоной.

- Ай-ай-ай, Алёна, — сказал он назидательно. — Что же ты меня так часто зовешь? Не думаешь ли ты, что у тебя получится соблазнить мою душу и склонить её к греху?

Умалишенный. Вслух же я буркнула:

- Что ты имеешь в виду, Мартимус?

- Не делай вид, что не понимаешь, - он скептически цокнул языком. - Твоя память не настолько слаба. Впрочем, я и сам собирался зайти к тебе. Попрощаться, так сказать...

- Зачем? — искренне удивилась я.

- Что? — не понял он.

- Прощаться зачем? К чему это все? Я Вас не знаю. Вы фатальным образом решили мою судьбу, — я пожала плечами.  — Я не понимаю, кто Вы, чтобы с Вами прощаться... Отпустите! — вдруг порывисто попросила я и молитвенно сложила руки, снова начала накатывать паника.

Тихий смех был мне ответом.

- А ведь мы были вместе, Алёна. И довольно счастливы, — он поправил воротник рубашки, словно тот ему жал. — Моя Лена. До того момента... как ты решила стать другой. Жаль, что я сразу этого в тебе не разглядел...

- Не припомню такого, — сухо бросила я на очередной бред.

- Жаль... — снова повторил Мартимус. — Не исправить. Надеюсь, мы больше с тобой не увидимся. Это слишком меня бередит... Отвлекает, так сказать, от молитв Творцу...

Я тоже надеюсь. Жаль, что мы увиделись вообще. Но вслух сказала:

- Обидно. Я думала, Вы мне еще проповеди почитаете пару недель. Для закрепления, так сказать, материала. А то я еще не все усвоила... Разве это не праведное дело?

- Нет времени! — развел он руками. — Душа твоя покрыта коркой грязи, которую ни одна проповедь не возьмет. Очистительный огонь избавит твою душу от метаний...

Не знаю, как душа, но сама я после всего произошедшего точно чистотой не отличалась. Я покосилась на грязное и местами рваное платье и грязь под ногтями.

- Огонь уничтожит все твои стремления, растворит, подчиняя себе, убирая скверну воплощения, и мы запечатаем твою душу, чтобы она не вернулась вновь...— продолжал свою речь сумасшедший.