Морган, сидевший с закрытыми глазами, продолжал неприятно, издевательски улыбаться.
– А то, что демон мог кого-то убить – и убил – так на это вам было плевать, – прорычал Фрэнсис. – Вы просто закрыли на это глаза. Я помню, как высоко вы ставите свое «научное рацио», оно же – жестокосердность. Наука ведь прежде всего, как иначе! «Пусть, пусть умирают людишки и пташки! Зато я, великий Морган Гарвус, нарисую долбаного демона со всех сторон, а не только поджавшим крылья в защитном поле!»
Морган расхохотался в голос.
– Браво, – сказал он, редко, саркастически хлопая в ладоши. – Браво, Винтервилль. Очень похоже на меня.
Фрэнсис заглянул в глаза наставника. Они буквально сочились яростью. Ледяной.
– А вы даже и не думаете опровергнуть мои слова, – с горьким разочарованием сказал близнец.
Морган пожал плечами, поднимаясь из кресла. С интересом наклонил голову вбок:
– Значит, Фрэнсис, вы действительно обвиняете меня в своих срывах? Вы уверены, что я устроил их намеренно с помощью этой склянки?
– Да, – твердо сказал близнец. – Я обвиняю вас.
– М-м-м. Красота, – показал зубы профессор.
И, ни говоря больше ни слова, быстро вышел из комнаты, хлопнув дверью.
* * *
Покинув Хромую башню, доктор Морган мгновенно стер с лица самодовольную усмешку. Теперь он хмурился – причем так сильно, что осеннему небу стоило у него поучиться.
Перекатывая на ладони пузатый флакон из-под зелья, Гарвус спустился во двор. Нужно разбудить ворона, дрыхнущего в клетке, и пойти потолковать кое с кем. По душам. По-душевному. Душу вытрясти.
Морган шел быстро. В спину дуло: и какой идиот сочинил, что попутный ветер – это хорошо? Пожелание не другу, а врагу. Полы зеленого плаща цепляются за ноги, обвиваясь, как праховы кошки; волосы хлещут в глаза – хоть под корень их отрезай…
Гарвус поднялся на крыльцо своего дома и замер, сощурившись.
В щель между дверью и косяком была всунута дважды сложенная записка. Доктор вытащил ее. Развернул и пробежал взглядом по диагонали. Глаза его расширились. Он перечитал коротенькое письмо еще раз…