Винтервилль еще раз оценивающе посмотрела на сыщика. Он ей, конечно, не нравится, но… Но что? Ай, д’гарр с ним, Тисса не собирается извиняться еще и за благие намерения!

Близняшка достала из кармана пачку тонизирующих леденцов – она выпытала рецепт у мастера Шильд`эса и наварила себе таких сама – и щедро протянула Голден-Халле.

– Ешьте их потихоньку, ладно? – попросила Тис без объяснений (жертвам менталки они не нужны, мозг все равно плохо варит первое время после вмешательства).

– Хорошо, – с чуть растерянной улыбкой согласился сыщик.

Закинул леденец в рот и потопал к открытым дверям академии, в которые потоком вливались прохлада и гогочущие прогульщики.

А Тисса все-таки поднялась к Элайяне. И тотчас раздосадованно крякнула, ибо эльфийка спала в своем кабинете, вольготно раскинувшись на диване.

– Да что за день! – вознегодовала Тисса и, подумав, решила взять травки для антидота сама.

* * *

Кладовка Элайяны в Пугливой башенке была забита огромным количеством ящиков и сундуков с ингредиентами.

Все цветы и стебли, нужные для антидота, принадлежали к единой зель-категории, а потому хранились в одной коробке, которая лежала в дальнем углу помещения, среди запыленных, уставших от безделья собратьев.

Но, странное дело, на пыльной крышке были следы пальцев. Ее, в отличие от остальных, недавно открывали. Однако Тисса, не посещавшая Сыск, не обратила на это внимания.

Не желая возиться в грязной и темной кладовке, она подхватила и унесла с собой весь коробок: дома у Хлестовски рассортирует.

* * *

– Пи-и-ип! – Стэн, сидевший на плече у Тиссы, шокированно заверещал, когда час спустя девушка распаковала свою добычу.

– Апчхи! – солидарно отозвалась Винтервилль и с неудовольствием вытерла нос. – Нет, не волнуйся, они и должны быть сушеные. А это еще что?

Брюнетка брезгливо, двумя пальцами, вытащила из коробки потрепанный и засаленный дневник. Грязная, жизнью побитая обложка, жирные страницы, совершенно невнятный язык и почерк.

– ПИИИИИИИИИИИИИИИП! – Стэн пищал, захлебываясь слюнями, и прыгал на плече девушки так отчаянно, что грозил свалиться. Или голову себе оторвать – все еще слишком большую для тоненькой шеи.

– Да уж не переживай, я выкину эту гадость, – мрачно пообещала Винтервилль.

И тотчас получила возмущенный хват клювом за мочку.

– Мастер Хлестовски! Какого д’гарра, позвольте осведомиться? – болезненно скривилась адептка, пересаживая совенка на стол и потирая укушенное ухо.