– Точно есть. Вон, видишь, из трубы жар идёт. Небось дед чайком балуется. Любит он это дело, – улыбнулся Гриша, поднимаясь на крыльцо и решительно распахивая входную дверь.

Оставив чемоданы у входа, Гриша взял её за руку и повёл на второй этаж по широкой, крепкой лестнице, не издавшей ни звука. С восторгом оглядывая резные перила и балясины, она покорно следовала за ним. На стенах тут и там висели шкуры различных животных, а между ними портреты. Всмотревшись в них, она вдруг поняла, что всё это представители одного семейства. Быстро пересчитав портреты взглядом, она сбилась на втором десятке.

– Их двадцать восемь, – тихо улыбнулся Григорий. – Мужчины нашей семьи, так или иначе отдавшие жизнь, служа стране.

– Они все погибли? – растерялась она.

– Да. Но их дети живы.

– И всё это твоя семья? – не поверила она.

– У прадеда было десять сыновей и четыре дочери. У каждого из них от пяти до семи детей. Можешь не верить, но в основном сыновья. Я из последышей. Деду уже за семьдесят, но ещё всю эту ораву в кулаке держит.

– Однако, – растерянно покрутила она головой.

Они подошли к массивной резной двери, и Григорий, сделав глубокий вздох, решительно постучал.

– Да входи уже, – послышалось в ответ.

Толкнув створку, Гриша первым шагнул в кабинет. Проскользнув следом за ним, она отступила в сторонку, с интересом рассматривая хозяина кабинета. Им навстречу поднялся высокий, могучий, совершенно седой мужчина, напоминающий вставшего на дыбы матёрого медведя. Выйдя из-за стола, он подошёл к Григорию и, обняв его так, что в кабинете послышался хруст сминаемых рёбер, глухо произнёс:

– Живой, чертёнок.

– Дед, раздавишь, – сдавленно прохрипел Григорий.

– Переживёшь. Нашу породу так просто не задавишь, – прогремел старик, отпуская внука.

– Да тебе только волю дай, – фыркнул внук, пытаясь отдышаться. – Такое впечатление, что ты ещё сильнее стал.

– Не жалуюсь, – усмехнулся старик. – Ну, знакомь с гостьей.

– Дарья Васильевна Сухова, капитан в отставке. Пилот истребителя, – улыбнулся Григорий, потирая рёбра.

– Пилот в отставке? – удивлённо выгнул бровь старик.

– Комиссована по ранению, – ответила она, принимая строевую стойку.

Разговаривать с этим человеком в другом положении было выше её сил.