— Мы протащили тебе через переход. Ты и твои друзья-дискордисты хотите сорвать величайший поворотный момент в истории и, тем самым, сыграть на руку гнусным черным муравьям. Я раскрою тебе ужасную правду на английском, твоем родном языке.

(Это была очевидная ошибка: Саймон считал своим родным языком гэльский, а английский — языком саксонских оккупантов.)

— Ну и? — переспросил Саймон.

Муравей задумчиво зевнул (насколько мог понять Саймон, не искушенный в физиогномике насекомых) и продолжил на ломаном диалекте гэльского, принятом в Западных Графствах:

— А я тогда еще совсем малой был — да славится Господь Бог, Мария, Патрик и Бриджет — («Мысли читает!» — изумился Саймон.) — как проведал, что муравей — не первый и не последний хозяин бела света. И мы про вас все знаем, про вашу дурацкую двуполую расу. Мы изучили вас посредством нашего мощного, бесстрастного и беспристрастного разума. Мы знаем вас, как носа знает роза и роза знает носа.

(«Трудности гэльского синтаксиса одинаковы для всех, кто не впитал язык с молоком матери», — подумал Саймон.)

— Из-за вашего эридианского[22] вмешательства в веер линий судьбы, — продолжал гнуть свою линию муравей, — возникла Тотально Неправильная Вселенная, населенная злобными черными муравьями, которыми предводительствует безумная царица, обладающая диктаторской жаждой власти. Это — существа суеверные, нелогичные и отсталые, a chara.[23] Говоря по-нашему, по-ирландски, они — полные засранцы. Я построил гипервременной переход, для того чтобы создать Вселенную, в которой появление этих недоносков полностью исключается. А ты путаешься у меня под ногами — ты и твои шуты-патафизики.

— Я шутее всех моих шутов, — заносчиво парировал Саймон.

Внезапно здоровенная черная лапа проломила пол и схватила Ингрид Бергман, стоявшую между Хемфри Богартом и Хенрайдом. На короткое время в отверстии показалась голова гориллоподобного существа, которая уставилась на Саймона и воскликнула:

— Ты только погляди, на что ты меня заставил пойти!

Произнеся эту реплику, голова вновь скрылась

Толпившиеся по соседству опричники не нашлись, что на это ответить. Они расхаживали по улицам Берлина нагишом, кожа их была такого цвета, какого бывает кожа на пенисе. На ходу они отхлебывал влагалищные выделения из лабораторных колб. Некоторые из них при этом мастурбировали, но лица их оставались совершенно бесстрастными.

— Джером был всегда популярнее, чем Мозес, но Мозес не имел ничего против такого положения дел. Знаете древнюю землянскую пословицу: «От добра добра не ищут»? А затем Джером умер, и все синергетика системы пошла прахом…