Святой Христофор тихо смеется. Чеглок тем временем замечает легкую перемену позиции нормала, почти невидный перенос веса на заднюю ногу. Он крепче сжимает стебель, сгибает пальцы свободной руки…

Передняя нога нормала взлетает вверх и вперед неуловимым движением. Рапира подлетает свистящей полосой, и святой Христофор бросается вперед толчком опорной ноги, но Чеглок уже в движении. Он перебрасывает клинок из правой руки в левую и шагает вперед, нанося укол.

Чеглок издает глухой стон, когда рапира входит в правый бок, скользя между ребрами. Боли нет — лишь ощущение какого-то неестественного холода. Потом клинок вырывается обратно, и Чеглок делает шаг назад, пошатнувшись и зажимая прокол двумя опустевшими руками. На пепельном лице святого Христофора — выражение болезненного удивления. Нормал с шумом выдыхает воздух, шатается, падает на стену, потом сползает на землю, хотя и не выпускает рапиру. Он глядит на Чеглока пустыми глазами, зрачок антеховского глаза застыл в максимальном расширении, и видна только чернота, как в непроницаемом глазу руслы.

Кинжал Чеглока торчит в повязке Мицара по рукоять.

Живот горит огнем, в груди скапливается тяжелый холод. Он закашливается, харкает кровью, прислоняется к стене напротив святого Христофора и трупа, который тянет нормала вниз, как камень.

— Перемудрил ты… на свою голову, — удается выдохнуть Чеглоку.

Конечности нормала дергаются в судорогах.

Чеглоку хочется только лечь на землю, хоть чуть-чуть отдохнуть. Но он знает, что если ляжет, не встанет уже никогда. Его ждет Моряна, он ей нужен. И друзьям. В какую сторону идти — неизвестно, значит, в любую. Он заставляет ноги нести себя прочь от тела нормала. Прислоняясь на ходу к стене, он оставляет кровавый след. Цветные круги плывут перед глазами, но это не обитатели Сети. Он снова отхаркивает кровь. Ноги еще держат его, но он их уже не чувствует. Если бы только выбраться из этой мертвой зоны, может быть, селкомы залечат раны. Но как?

Он вспоминает, как святой Христофор знаком Шанса открыл проход в стене и за неимением лучшей идеи рисует окровавленным пальцем лемнискату. Участок стены раскрывается диафрагмой, и Чеглок не столько входит, сколько падает на ту сторону, теряет сознание, еще не коснувшись пола.

* * *

Джек лежит в темноте, слушая ровное тихое сопение с верхней койки и собирая всю свою храбрость. Ранее он принес Джилли чистую одежду и полотенце, которые она просила, а она затащила его в кабинку и, не говоря ни слова, прижалась голая к нему, одетому. И только возвращение дяди Джимми и Эллен ее остановило. Она отодвинулась и шепнула: