Роковыми в судьбе всегда оказываются какие-нибудь мелочи, прямо обидно.

Это легко можно было пропустить и не обратить внимания. Но Кхайе только что раздумывала о сети корпорации «Науком», ей не давала покоя ее совершенная структура, которая не потеряла совершенства после того, как с помощью процессора Часовщика она взломала защиту и проникла внутрь – не просто подключилась, а получила доступ к исходникам программного кода, к ее основе.

Короткая запись в одном из разделов реестра: «Изготовлено корпорацией «Науком», – ломала всю стройную и надежную подготовку, произведенную неведомым Кхайе машинистом.

Все очень просто: когда Василий Окоёмов – настоящий Василий Окоёмов – создавал свои записи, не решаясь оставить самые сокровенные тайны на хранение безграничной сети, он сохранял их во внутренней памяти «балалайки». Согласно записям истории, эти файлы не переписывались. Вот только никаких «балалаек» корпорация «Науком» не производила в те времена, когда юный Василий лишился девственности, трахнув в темном подъезде свою одноклассницу, которая, как выясняется, проделывала это не впервые.

– Получается? – спросил Бэзил.

– Получится, – уверила его Кхайе, не отрывая глаз от экрана, и показала рукой на подключенную к «раллеру» «балалайку»: – Только сделать столь натуральную подделку, как эта, я сейчас не смогу.

Она не сразу поняла, что произошло – все закружилось, больно врезалось под ребра справа и ударило в затылок чем-то не очень твердым. А когда Кхайе снова сориентировалась в пространстве, было уже поздно что-то менять.

Поздно стало с того момента, как ты подключила свой «раллер» к той допотопной рухляди, что нашла под землей в джунглях.

Глазам сделалось больно из-за того, что они сошлись у переносицы: она ничего не могла с собой поделать и автоматически продолжала всматриваться в черную бездну ствола «дыродела», начинающуюся прямо возле ее лба. Приложив немалые усилия, она смогла заметить, что «дыродел» на нее направлял Бэзил; оружие он держал правой рукой, а в левой, попав шеей в железный захват, висел красный от натуги Эрик.

– Спокойно! – прорычал Окоёмов. – Не дергайтесь, и я не сделаю вам больно! Я сейчас уйду, а вы сидите так еще десять минут. И главное – никуда не пускаете эту вот дуру. Как минимум сутки. Идет?

Трудно понять, кому адресовался последний вопрос. Скорее всего Эрику, но тот все равно не мог ничего ответить.

Заметь, дурой он назвал тебя.