Примерно так представлялась Большому Пепсу общая картина, которую грозило нарушить вторжение поднебесников… Ну а остальное Баг и сам знает.

– Одного в толк не могу взять: как в Раю наш байк оказался… У этих, из Новой Хатанги, зимой снега не допросишься… С чего бы им расщедриваться?

Багиров вел родословную не из злого города, но делиться с Пепсом своими соображениями тоже не стал. А соображения эти у сержанта имелись. Насчет «приказчика» Игната, как в воду канувшего. У «блэкдевилсов» он не обнаружился, – так куда еще мог податься, кроме как в Рай? Туда и подался, верхом на одном из трофейных «лисапедов». Недаром так темнил, говоря о Рае…

Мысли о злом городе заставили Багирова кое-что вспомнить. И он поинтересовался у Пепса:

– Ты знал Длинного?

– Х-хе… Ясный пень… Лучшей «наседкой» у меня был. Слизняк, хоть и здоровенный. А ты думал, он из законников, из авторитетов? Черта с два, авторитетов там не осталось.

– Куда ж делись?

– Я их расстрелял. Через неделю после Толчка. Когда стало понятно, что мы в глубокой заднице и вытаскивать нас никто не станет.

Вот даже как… То-то Багиров не мог взять в толк, отчего в злом городе сложилось странное двоевластие: ряженые и Игнат сами по себе, банда Длинного сама по себе… Ну да ладно, дело прошлое.

А вот кое с чем из наследства бывшей «наседки» самое время разобраться…

– Говоришь, Длинный с собой таскал? – уточнил Пепс, разворачивая свернутые в трубку листы. – Любопытно…

– Угу… До самой смерти не расставался.

Увы, любопытство Большого Пепса тоже осталось не удовлетворенным. Он сумел лишь определить, что рукопись написана на каком-то из классических языков романской группы. И предположил, что писал ее человек, волею судьбы застрявший после катастрофы на Таймыре. Чем придется писал и на чем придется, пуская в дело любую подвернувшуюся под руку бумагу.

Но содержание густо исписанных листов осталось для Пепса такой же тайной, как для сержанта. В иностранных языках бывший вертухай не преуспел.

Но Пепс не расстроился. Убрал рукопись в карман, пояснил:

– Есть у меня в крыле один крендель, бывший студент-филолог. На привале перетолмачит, я надеюсь. А если и он не справится – то только на растопку или на подтирку твои бумаги сгодятся.

Багиров остановил вездеход на первом же сухом месте, на протяженной каменистой гриве, разделявшей два озерца.

– Случилось что? – встревожился Пепс.

– С машиной все в порядке, – пояснил Багиров. – А вот со мной – не очень… Устал, как собака. Но если шибко спешишь, садись за рычаги сам. Что да как, я покажу.

После короткого раздумья Пепс отказался от почетной должности водителя. Спросил: