На сем моя благотворительная акция завершилась. Я ушел, Осби остался в палатке. А в моем черном списке осталось на одну строчку меньше…

Вход в палатку Лайзы оказался заблокирован изнутри. Я негромко позвал ее – ноль реакции. Позвал погромче – и вновь внутри ни звука, ни движения. Неужто тоже приложилась к горячительному, потеряв большую часть группы? Орать на весь лагерь не хотелось, я обошел вокруг палатки, рассчитывая без лишнего шума растолкать ее обитательницу через эластичную стенку.

И понял, что опоздал. Кто-то уже побывал здесь с визитом… Без приглашения.

Наклонную стенку пересекал вертикальный разрез – длинный, до самого низа. Залезать внутрь не хотелось. И не хотелось видеть, что там внутри. Хотелось немедленно найти Лануа, выстрелить ему в живот и долго-долго смотреть на агонию…

Я достал фонарик, включил и раздвинул им края разреза, держа в далеко отставленной правой руке, посветил внутрь. «Ассасин» был в левой, готовый к выстрелу. Мало шансов, что Маска еще здесь, но в жизни всякое случается.

Искоса заглянул в разрез и через секунду уже был внутри.

Маски в палатке не оказалось. Лайзы тоже, ни живой, ни мертвой. Нигде ни пятнышка крови. Вещи разбросаны, перерыты… Г-жа Валевски имела склонность к творческому беспорядку, но все же не до такой степени.

Ну и как это понимать? Лайза жива, в нашей ситуации никто не станет вытаскивать человека из палатки, чтобы прикончить его где-то в сторонке. Слишком мал «пляж» и, как следствие, слишком велик неоправданный риск.

В чем тогда смысл? Я все-таки прокололся в разговоре с Маской, не обманул его своим показным равнодушием к судьбе Лайзы? И эта железномордая сволочь позаботилась обеспечить себя страховым полисом?

Но в лагере заложника не спрячешь, а значит…

В палатке Лануа теплился свет, входной клапан был гостеприимно приоткрыт. Я заглянул внутрь – никого. На самом видном месте лежала скомканная куртка – та самая, помеченная. Рядом белел листок с какой-то надписью.

Я вошел, поднял записку. Она оказалась весьма лаконична – всего два слова, начертанные крупными печатными буквами: «boot», а чуть ниже «еile». «Лодка» и «спеши». Делай, что сказано, Мангуст, и не вздумай взбрыкнуть, а не то…

К причалу я шагал, уже зная, что увижу.

Угадал. На легчайшей ряби покачивалась лишь одна моторка. Вторая исчезла.

Багиров остановился в последний момент. В самый последний… Он уже стоял на коленях над спальником мирно похрапывающего Шурупа, занеся нож для удара.

Он стоял и не мог понять: как, каким образом пришла ему мысль зарезать обоих своих спутников и в одиночку отправиться к леднику, причем немедленно… Секунду назад эта мысль казалась не просто здравой, а естественной настолько, что логически ее обосновывать не было смысла… Никто ведь не задумывается над желанием выпить стакан воды или справить малую нужду, не копается в побудительных мотивах и не ищет логических обоснований. Захотел – попил. Захотел – отлил.