Рука. Не моя. Чужая, хоть и растет из моего плеча. Изогнулась, тянется к шее. В ней карпульный шприц. Зачем?

«Шайба» приближалась на удивление быстро, словно серая лента тротуара стремительно двигалась под моими подошвами, причем в попутную сторону. На короткую колющую боль я не обратил внимания. Я торопился. Я спешил домой.

Сейф лежал на мягком мху, как на перине. К его замку прилипло металлическое устройство, изначально непредусмотренное конструкцией. Что-то там пощелкивало, попискивало, – Тарантул не вмешивался в работу электронной отмычки. Сейчас откроет, пять минут – самый максимум, возможный в крайнем случае, если из огромного, но все же конечного числа перебираемых комбинаций верной окажется последняя.

Но справиться с замком и поднять крышку – полдела, его самая простая и легкая часть. Потому что под первой крышкой окажется вторая, и запор там другой, отпираемый дистанционно с помощью сигнала, каждый раз нового, завязанного на дату, время, биометрию владельца и кучу других вещей… И попробуй ошибись хоть в самой малости, – тут же активизируется система уничтожения и на исправление случайной ошибки останется ровно двадцать секунд.

История о том, как Тарантул ухитрился несколько раз тайно записать сигнал, как бился с его расшифровкой и алгоритмом, каким изысканным способом произвел проверку достигнутого результата, – отдельная песня. Да что там песня – эпическая поэма! Именно в том и состояла главная трудность растянувшейся на годы операции. В сравнении с ней перестрелять охранников, хотя бы и генавров, – детская забава.

Награда соответствовала масштабу подвига. Тарантул знал, что внутри. Электронные дорожные чеки на большие суммы – для тех немногих мест, где уцелели остатки банковской системы. Пачки банкнот – валюты разные, самые ходовые, номиналы крупные – для тех частей мира, где банков нет, но все же сохранились остатки цивилизованности. Монеты и небольшие слитки, золотые и платиновые, и даже два десятка ограненных алмазов, примерно одного веса и стоимости, – универсальное платежное средство для мест диких, практикующих самую первобытную торговлю.

Но это все мелочь… Вернее, общая сумма огромна, но в сравнении с остальным состоянием аль-Луаньяна – мелочишка на карманные расходы. Все это можно бросить здесь, большого убытка не будет…

Потому что в сейфе хранился раллер – на вид обшарпанный, старый, непонятно как и зачем здесь оказавшийся. Точно так же в набитой сокровищами пещере, куда забрел пытливый юноша по имени Аладдин, валялась в углу запыленная, исцарапанная лампа, позабытая и никому не нужная.