В эту весну, в общем, тракторист прибыл в их деревню сам. Начал он с тётки Прасковьи, потому что военный из-за жадности свой огород копал вручную, а Нина Михайловна с Петровной на хозяйство забили. Потом тракторист сунулся к Грише, но тот от его услуг отказался. Затем тракторист впарил себя родственникам Жукова, каковые родственники ковырялись на огороде «охромевшего» хозяина. Затем отпахались вековухи. После них молодой механизатор, непьющий и некурящий владелец симпатичного колёсного тягла с плугом и бороной на одной подвеске, притарахтел к Сакурову.

 - Хозяин, огород пахать будем?

 - Да надо бы, - засомневался Константин Матвеевич. Он видел, как работает тракторист на огороде соседок, как он аккуратно и тщательно разборонил пахоту, после чего вековухам не предстояло бегать по ней и дополнительно рыхлить землю тяжёлыми граблями.

 - А красиво сработал, - поддакнул Жорка, нарисовываясь поблизости. – На такую красоту можно сразу и высаживаться.

 - Да, я, пожалуй, соглашусь, - решился Сакуров и пошёл разгораживать въезд в огород.

 - А вы тоже будете? – почтительно спросил тракторист Жорку.

 - Всенепременно, - согласился Жорка и пошёл домой опохмеляться.

 - Тогда я мухой, - засуетился тракторист, - потому что как бы в соседней деревне конкурент не объявился…

 - Ты поаккуратней, - на всякий случай предупредил Константин Матвеевич и пошёл в огород, наблюдать работу механизатора.

 Закончив пахать Сакуровский огород, тракторист решил подровнять концы и, когда пыхтел на ближней стороне, зацепил плугом вишню. Сакуров, стоя у ограды в углу огорода и перекуривая на пару с Жоркой, видел, как крайний лемех плуга, «подъехав» к основанию дерева, легко вырвал его с корнями и потащил за собой. У Сакурова потемнело в глазах и зазвенело в ушах. Затем он увидел яркую вспышку, обычная вишня превратилась в поникшее декоративное деревцо с пурпуровыми листочками и розовыми махровыми цветами, из-под неё выбежал Фома в растерзанном кафтане, а рядом вспорхнула стайка испуганных фиолетовых ёжиков. Трактор не в тему газанул едкой копотью, и вспышка перед глазами Сакурова стала меркнуть: Сакура, Фома и ёжики распались и опали на землю серым прахом, а Константин Матвеевич потерял сознание. 

Глава 64

Глава 64

 - Вот так я и стал японцем, - сказал господин Сакура и достал из сумки большую бутылку Смирновской, купленной в Токио. Он свернул с горлышка пробку и вернулся в начало деревни, побрызгал возле бывшей избы Виталия Иваныча, вылил граммов пятьдесят на основание фундамента избы Семёныча, покропил пепелище Ивана Сергеевича, а затем вернулся и плеснул на руины Мироныча.